В погоне за призраком, или Испанское наследство
Шрифт:
– Воочию, коль небо не пошлет нам духов, чтоб остановить злодейства, настанет час, что люди пожирать друг друга станут, как чудища морские! – со вздохом продекламировал Кроуфорд. – Быть девушкой нелегко во все времена!
Уильям метнул на сэра Фрэнсиса укоризненный взгляд.
– Поверьте мне, Уильям, я всей душой хотел бы помочь вашему горю, но, боюсь, это не в моей власти. Действительно, нам остается лишь надеяться на духов, которых пошлет Небо. Правда, оно с этим иногда запаздывает почему-то... Но, полагаю, это тоже направлено к нашему благу.
– Не хотите вести корабль на Барбадос – так помогите мне устроиться на корабль, который туда идет!
Кроуфорд
– Уильям, нам сейчас следует держаться подальше от кораблей, которые идут на Барбадос! Слышал я, что история эта дошла уже до нашей старой доброй Англии и произвела там очень невыгодное впечатление на тех, кто стоит на страже интересов купеческой братии. Не забывайте, что вы украли не только товары, в которые вложены деньги торговцев из Сити, вы украли серебро, принадлежащее метрополии, которое добыли рабы, а Джексон отправлял лорду-казначею. Все это значит, что встреча с соотечественниками может закончиться для вас очень печально. Послушайте меня, положитесь на волю Провидения. Пусть Небо решает, что будет с вашей избранницей. Поверьте, это самый разумный выход.
– Это самый неразумный выход! – воскликнул Уильям. – Вы забыли о помолвке!
– Все можно исправить, Уильям, – сказал Кроуфорд, – особенно такой непрочный договор, как помолвку. Разве вы забыли, сколько стоит развод в Англии? Двадцать шиллингов и ни пенсом больше! Конечно, при этом ваша любимая лишится состояния, которое, скорее всего, по условиям брачного контракта, останется у мужа, но, насколько я понимаю, ее деньги вам и так не грозят! Их папенька только что не удавятся, как Иуда, но ни за что не отдадут своих сребреников в нечестивые руки акума [64] ! Так что все можно будет исправить, Уильям, все, кроме сломанных шейных позвонков! Я много чего видел в жизни, но ни разу не видел, чтобы после того, как мужчине повяжут пеньковый галстук, у него появлялись свежие шансы на женитьбу. Поэтому не гневайтесь на меня – на Барбадос я вас не пущу!
64
Акум (евр.) – любой не иудей, т.е. язычник, иноплеменник, чужак. Используется в том же значении, что и «гой».
Уильям посмотрел на него с отчаянием.
– Бог с вами! – сказал он. – Я не стану спорить с вами, потому что не вправе подвергать риску вашу жизнь, коль вы спасли уже один раз мою.
Он замолчал и отвернулся, собираясь было уходить, но вдруг вспомнил про письмо Элейны. Он достал его и протянул Кроуфорду.
– Читайте! В нем написано и про вас!
– Про меня?! – Кроуфорд был искренне удивлен.
Он взял письмо и принялся читать. Вдруг Уильям увидел, как по лицу его словно пробежала тень, а губы дрогнули и что-то беззвучно прошептали. Но он дочитал письмо до конца и, вернув его Харту, снова стал против света, так, чтобы Уильям не мог как следует разглядеть его физиономии.
– Это просто невозможно... к сожалению, невозможно... – Кроуфорд посмотрел на море, кусочек которого виднелся в люме, и тихо произнес:
Мой гений роковой,Когда б твое лицоИ вправду твою душу отражалоКак зеркало, то мир бы ужаснулся,Узрев под маской девы лик звериный!– Вы это о чем? Вы это сами сочинили? – в свою очередь удивился Уильям, глядя на барабанящего пальцами по столу капитана. – Вас так взволновала красота вдовы или ее состояние? – Уильям не мог удержаться от того, чтобы не отплатить своему капитану той же монетой.
Кроуфорд поднял
– Я сам не знаю, о чем я. И я не верю в совпадения.
Он приблизился к столу и принялся тщательно прилаживать обратно глазную повязку. Затем он водрузил на голову парик, оправил его, и только завершив обратное превращение, Веселый Дик вновь повернулся к Уильяму.
– Не знаю, что вы сейчас обо мне подумаете, – сказал он, – но я принял решение. Мы идем на Барбадос!
– Я поражен, – искренне сказал Уильям. – Я уже не надеялся. Но я благодарен вам. Я снова ваш должник, и я клянусь вам...
– Не клянитесь вовсе, потому что!.. [65] – рявкнул в ответ Кроуфорд. – Особенно когда не знаете, что на уме у человека, которому вы так основательно собираетесь быть благодарным. Я принял решение, но сделал это вовсе не потому, что меня смущает, когда старики женятся на молоденьких. Тем более я подозреваю, что этот жених вовсе не так уж стар. Но дело, повторюсь, не в этом.
– А в чем же? Неужели вы хотите так увидеть эту женщину?
– Возможно, однажды, Уильям, когда звезды на небе будут благоприятны к вам, я скажу вам, чего я хочу, – ответил Кроуфорд. – Но это будет не сегодня. И вообще, забудьте пока про Барбадос. Прежде чем туда попасть, мы должны сделать одну важную вещь.
65
Кроуфорд искажает цитату из Евангелия: «А я говорю вам, не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; (...) ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным» (Мф. 5:34-36).
– Какую же?
– Придумать занятие для моей шайки!
На следующее утро, покинув Мартинику, они обогнули ее с юго-запада и направились на юго-восток. Ночь Уильям провел без сна, раз за разом перечитывая строки драгоценного письма. В его воображении картины блаженства, которое ожидало его в будущем, сменялись апокалипсическими видениями, где посланцы ада похищали невинных девственниц, и тогда его сердце разрывалось от горя. А более всего убивало его то, что не было никакой возможности преодолеть ту водяную пустыню, которая пролегла между ним и его возлюбленной. Стоило Уильяму выйти на палубу и увидеть равнодушное, мерно колышущееся, как студень, море, которому не было ни конца, ни края, как душу его охватывала такая безысходная тоска, что впору было броситься в это море вниз головой.
Около семи часов вечера, когда над морской гладью начали сгущаться недолгие южные сумерки, «Голова Медузы» легла в дрейф в виду земли у западного побережья, в нескольких милях от входа в Карлайлскую бухту. Подходить ближе было опасно как из-за окружающих остров коралловых рифов, так и из-за возможного нападения с берега. Для сэра Фрэнсиса было важно самому попасть на берег, но эту процедуру он собирался проделать как можно незаметнее.
Джону Ивлину было велено не зажигать сигнальные огни, на всякий случай поднять британский флаг и ждать их возвращения на рассвете.
Спустив на воду шлюпку и захватив с собой запас пищи и рома для команды, Веселый Дик посадил гребцами на весла дюжину пиратов и велел держать курс на Бриджтаун.
Пристать Кроуфорд приказал в стороне от порта на диком песчаном пляже, отделенном от берега полосой мангровых зарослей, чьи ходульные корни напоминали подпорки. В пору прилива ветви этих кустов затапливаются, а купы – будто бы плавают по воде. Покинув шлюпку, Веселый Дик строго-настрого приказал бандитам никуда не отлучаться и дожидаться его возвращения, не набираясь крепко привезенным ромом.