В погоне за счастьем

Остин Кассандра

Эмили поежилась. Меньше всего ей хотелось делить ложе с Энсоном, но поднимать ссору в присутствии стариков было опасно.

Энсон подозвал ее к себе и поднялся, держась за ее руку. В спальне было темно, только бледная луна заглядывала в узкое окошко.

– Черт, как же я устал!
– простонал Энсон, тяжело опускаясь на кровать.
– Будь хорошей женой, сними с меня сапоги.

– Справишься сам, - отрезала Эмили.

– Ладно, я тебе это припомню, - усмехнулся Энсон.
– Утром ты поможешь мне найти место, где старик прячет деньги.

Эмили расчесала

волосы и поспешно заплела их. Энсон не подумал о том, чтобы принести в комнату ее саквояж. Не раздеваясь, она заползла под одеяло. Энсон же разделся до белья и улегся рядом с ней.

– Тебе жаль стариков, верно?

– Они добрые люди. Они накормили нас, отдали нам свою постель.

– Постель жесткая, а суп был недосоленным, - возразил Энсон.

– Да при чем здесь это?

После нескольких минут молчания Энсон снова заговорил:

– Знаешь, что самое забавное?
– Энсон усмехнулся.
– То, как поглядывала на тебя старуха. Она сразу почувствовала, что у нас что-то не ладится. Похоже, она уверена, что ты умышленно выстрелила в меня.

Эмили застыла, глядя в окно. Если Энсон прав, любое ее предостережение будет истолковано превратно.

Глава 16

Эмили опасалась, что не сумеет заснуть, но сон сразил ее мгновенно. Утром ее разбудили шорох и поскрипывание. В окно вливались первые рассветные лучи, озаряя скудно обставленную спальню. И Энсона, который рылся в комоде. Не сдержавшись, Эмили застонала от досады: она надеялась, что вчерашние события окажутся кошмарным сном.

Энсон мгновенно зажал ей рот.

– Тихо!
– велел он.
– Старушка готовит завтрак, а ее муженек возится во дворе.

Взяв с Эмили слово молчать, Энсон снова вернулся к комоду.

– Энсон, не надо!
– взмолилась она, садясь на постели и чуть не задыхаясь от приступа головокружения. Ей с трудом удалось обуться.
– Ты ничего не найдешь. У этих бедняков нет никаких сбережений.

– Как бы не так! Даже у самых бедных из здешних фермеров припрятана на черный день пара долларов!

– Пара долларов? Но ведь твой отец богат.

Зачем же ты обворовываешь нищих?

Энсон закрыл ящик комода и обернулся.

– Он лишил меня наследства.
– Энсон тяжело вздохнул.
– Мне нужны деньги, чтобы начать свое дело в Денвере.
– После этих слов он начал рыться в следующем ящике.

Эмили покачала головой, понимая, что его не вразумить. Она уже направилась к двери, когда Энсон издал радостный возглас, вытаскивая из-под сложенного белья плотную пачку купюр и чуть не заплясав от радости.

– Должно быть, старикан не доверяет банкам, - довольно пробормотал он. У Эмили опять закружилась голова. Энсон засунул деньги в карман брюк. Попробуй только выдать меня, и я прикончу их обоих, - предупредил он. Так, как вчера убил одного фермера. Это очень просто.

– Пойду помогу приготовить завтрак, - пролепетала Эмили, в страхе попятившись к двери. Как ни странно, Энсон охотно отпустил ее.

– А я ранен, поэтому мне полагается сидеть у огня и отдыхать, ухмыльнулся он.

Эмили разыскала кухню по запаху кофе и другой стряпни,

убеждая себя, что в этих ароматах нет ничего неприятного.

– Доброе утро!
– приветливо встретила ее Берта.
– Вы что-то слишком бледны, милочка, - заметила она, усадила гостью на стул у двери и приложила ладонь к ее лбу.

Эмили судорожно пыталась найти способ остановить Энсона, понимая, что без помощи Берты ей не обойтись. Но тошнота стала нестерпимой, и Эмили вскочила и метнулась к двери. Ее вырвало у самого порога. К ее возвращению Берта приготовила влажное полотенце и стакан воды. Эмили изнемогала. Неужели все беременные женщины мучаются так, как она?

– А ваш муж уже знает?
– шепотом спросила Берта.

– Он мне не муж, - приглушенно отозвалась Эмили, принимая стакан. Берта удивленно подняла брови, и Эмили вздохнула, понимая, что объяснить ей, в чем дело, будет слишком сложно. Она замужем за другим человеком, но ждет ребенка от Энсона, или Энди, как он представился старикам. Сейчас ей требовалось поскорее заручиться поддержкой Берты. Из соседней комнаты доносились мужские голоса, времени оставалось в обрез.

Под неодобрительным взглядом Берты Эмили решилась заговорить:

– Мэм, у вас не найдется лауданума?

– Но в вашем положении нельзя принимать его!

– Это не для меня, а для Энди.

– Если ему так плохо, пусть Альфред еще раз промоет и перевяжет рану, - предложила Берта.

От досады Эмили чуть не расплакалась.

Неутихающая тошнота мешала ей думать.

– Я уже осмотрела рану. Она затягивается, но по-прежнему болит. А Энди неженка, он не выносит боли.

После минутного колебания Берта достала с полки буфета флакончик и протянула его Эмили вместе с ложкой и предложением дать Энсону лекарство до завтрака. Пожилая женщина явно старалась выпроводить гостью из кухни. Но Эмили объяснила, что ее спутник предпочитает добавлять лауданум в кофе. Ход оказался удачным: Берта наверняка решила, что Энсон питает пристрастие к наркотикам.

Эмили сама налила в чашку кофе и подмешала туда небольшую дозу лауданума, желая усыпить, а не убить Энсона. От запаха кофе у нее снова сжался желудок. Едва она успела закрыть флакон, дверь с грохотом распахнулась, и в кухню ворвался Энсон.

– Что ты там прячешь, детка?
– зловеще спросил он, глядя на ее сжатую ладонь, и, не дожидаясь ответа, выхватил у нее флакон. Что ты задумала?

– Ровным счетом ничего! Это для меня. У меня болит голова.
– Эмили могла себе представить, о чем думает в этот момент Берта.

Энсон отставил флакон.

– Понятно. Тогда сейчас же прими лекарство.

Эмили затаила дыхание, в ее глазах отразился ужас. Энсон сам поднял чашку и поднес ее Эмили. Улучив минуту, она резким движением ударила его по руке, горячая жидкость выплеснулась ему в лицо. Энсон грязно выругался, а Эмили окинула взглядом кухню в поисках оружия. Хозяева дома ошеломленно застыли. Энсон оправился от неожиданности быстрее, чем рассчитывала Эмили. Одним ударом в висок он сбил ее с ног, но не дал упасть, а крепко обхватил поперек живота.