В погоне за тайной века

Пасецкий Василий Михайлович

Неизвестно, как реагировали высшие военно-морские круги на предложение Ивана Федоровича в ближайшее время достойным образом снарядить экспедицию к Южному и Северному полюсам. Не удалось обнаружить следов странствия плана ни по инстанциям морского штаба, ни по правительственным канцеляриям. Неизвестны и лица, загубившие смелую инициативу великого мореплавателя России. Но бесспорно одно: Крузенштерн, которым был в основном составлен план действий первой русской экспедиции к Северному и Южному полюсам, разработал новый, более грандиозный проект исследований в высоких широтах северного и южного полушарий, осуществление которого принесло бы исключительную пользу науке и славу России. Его проект отвергли, как отвергли немало других его ценных предложений по исследованию Русского Севера. Но косность и тупоумие царских

чиновников не могли заглушить в ученом-мореплавателе страстного интереса к исследованию Северо-Западного прохода, открытию которого он содействовал своими знаниями, опытом и поддержкой тех, кто отправлялся на его поиски…

В середине тридцатых годов в прессе снова появляются известия о новых усилиях англичан в отыскании Северо-Западного прохода. Крузенштерн не выдерживает. Из-под его пера выходит еще один проект, последний проект последней русской экспедиции для исследования неизвестных полярных берегов Русской Америки Иван Федорович пишет о том, что англичане предпринимают новые попытки осмотреть часть берега, прилегающего к Берингову проливу. «…Но так как сия страна ближе к нашим владениям, нежели к английским, то, казалось бы, исследование сей части должно быть предоставлено русским мореходцам». [173] Он подчеркивает, что англичане весьма опасаются, что русские первыми исследуют белые пятна на северном берегу Америки. Напомнив о том, что Россия первой в XIX веке возобновила поиски Северо-Западного прохода, он призывает к смелым и быстрым действиям.

173

ЦГАВМФ, ф. 14, оп. 1, д. 75, л. 1.

«Ежели правительство наше решится приступить к исследованию сей малой части берега, то не должно медлить, дабы англичане не предупредили нас». [174] По его мнению, такую экспедицию может без особого труда организовать Российско-Американская компания. От нее лишь требуется послать одно из своих судов в залив Коцебу или в прилегающий к нему район. Прибыв к избранному месту, судно спустит несколько байдар, на которых экспедиция направится на северо-восток вдоль неисследованных берегов Русской Америки. По расчетам Крузенштерна, одного-двух месяцев будет достаточно для того, чтобы завершить опись и возвратиться к месту встречи с кораблем.

174

ЦГАВМФ, ф. 14, оп. I, д. 75, л. 2.

Неожиданно Иван Федорович находит союзника в лице известного полярного исследователя Фердинанда Петровича Врангеля, только что возвратившегося из Русской Америки, которой он управлял на протяжении нескольких лет. Объединенными усилиями они достигают цели. В Ново-Архангельск летит приказание снарядить байдарную экспедицию. Но «летит» на почтовых тройках и парусных судах. И только через несколько месяцев, осенью 1837 года, бумаги попадают в руки нового главного правителя Российско-Американской компании Куприянова, участника Первой русской антарктической экспедиции.

В течение зимы идут приготовления к плаванию. Начальником экспедиции определяют подпоручика корпуса флотских штурманов Александра Филипповича Кашеварова, креола, человека очень интересной судьбы.

Начальник экспедиции

Он родился 9 января 1810 года в Русской Америке. Его отец был учителем в Ново-Архангельске, а мать алеуткой. Когда мальчику шел двенадцатый год, он отправился в первое далекое путешествие. Конечной целью этого странствия был Петербург. На средства Российско-Американской компании его определили на ученье сначала в частный пансион, а затем в Кронштадтское штурманское училище, из стен которого вышло немало замечательных исследователей морей и океанов.

Ситха.

В 1828 году восемнадцатилетний

штурман впервые отправился в кругосветное плавание на корабле «Елена» под командой известного русского мореплавателя В. С. Хромченко. Во время этого многотрудного дальнего вояжа в Тихом океане был открыт обитаемый лесистый остров Левенделя. Кашеваров принял участие в определении положения Маршалловых островов и произвел съемку северо-восточной части группы островов Ликиеп. Через двадцать три месяца молодой мореплаватель, пройдя отличную морскую выучку, возвратился в полюбившийся ему Петербург. Но недолго Кашеваров оставался там. Его манило море. Весной 1831 года он вместе со своим прежним командиром В. С. Хромченко отправился в новое кругосветное плавание на транспорте «Америка».

В Индийском океане корабль попал в полосу жестоких бурь, но экспедиция мужественно выдержала все обрушившиеся на нее испытания. Зато Тихий океан встретил наших моряков штилевой солнечной погодой. Они решили воспользоваться этим и занялись детальным обследованием архипелага Гильберта, где определили положение групп островов Гендервиль, Буддль, Галл, Кука и Шарлотты. В описных работах деятельное участие принимал и Кашеваров. В это плавание он продолжил съемку Маршалловых островов.

Два кругосветных плавания развили в Кашеварове страсть к исследованию морей и явились отличной школой навигаторской выучки.

В течение нескольких лет он успешно командовал различными судами Российско-Американской компании. Он любовно изучал свою родину — Русскую Америку. Давно ему хотелось взглянуть на Дальний Север. И наконец эта возможность представилась.

23 июня 1838 года путешественники на бриге «Полифем» покидают редут Св. Михаила, расположенный на южном берегу залива Нортон, и направляются на север. Миновав Берингов пролив и поднявшись до 69° с. ш., судно встречает первые льды, но они не мешают продвигаться вперед. Вскоре бриг приближается к мысу Лисбурн. Кашеваров с переводчиком отправляется на берег, где встречается с эскимосами. От них он узнает, что море на востоке свободно от льдов. Поднявшись на вершину скалистого утеса, Кашеваров не находит к востоку ничего, кроме чистой воды, и решает, пользуясь тихой солнечной погодой, высадиться здесь со своими спутниками. Дальше экспедиция, состоящая из 28 человек, будет вести свои работы на 12-весельной байдаре и на пяти трехместных байдарках.

С чувством тревоги и надежды пристают путешественники к тому самому северному берегу Русской Америки, исследование которого было предметом сокровенных желаний лучших офицеров русского флота. Никто не знает, что сулит им ближайшее будущее: опасности или удачи, а может быть, то и другое вместе. Все знают, что впереди лежит «суровая, далекая и неизвестная» сторона.

«Лишь только командир брига Чернов узнал о благополучном выходе нашем на берег, — пишет Кашеваров в дневнике, — то поздравил нас салютом из 7 пушечных выстрелов. В то же время „Полифем“ поворотил в море. Неравнодушно мы смотрели на удаляющийся от нас бриг. Он разлучал нас… с родными и друзьями. И когда паруса „Полифема“ скрылись у нас из виду — мы вполне ощутили свое сиротство: с той минуты мы остались совершенно одни на полярных пустынях Америки». [175]

175

«Отрывок из дневника корпуса флотских штурманов поручика А. Ф. Кашеварова, веденного им при обозрении Полярного берега Российской Америки, по поручению Российско-Американской компании в 1838 году». «Санкт-Петербургские ведомости», 1845, № 190, стр. 859. (Далее: «Отрывок из дневника А. Ф. Кашеварова.»).

Условлено, что бриг вернется за путешественниками через два месяца в залив Коцебу и будет ждать их вблизи острова Шамиссо.

6 июля экспедиция проводит на месте. Кашеваров расспрашивает эскимосов, пытаясь добыть всевозможные сведения о ближайших местах, и заставляет своих спутников то загружать, то разгружать байдары, чтобы выработать навык и сноровку в этом нелегком каждодневном занятии. Кашеваров отлично знает, что не раз им придется испытать холод и усталость, жажду и голод, опасности и коварство. Надо каждую минуту, каждый час, каждый день быть готовыми ко «всевозможным случайностям».