В поисках бафоса
Шрифт:
– Я не пью с мужчинами на брудершафт, – улыбнулся Дронго, только с женщинами, чтобы стать друзьями.
– А с мужчинами вы не дружите? – хохотнул Николай.
– Дружу, но только с теми, кого знаю много лет. Я вообще считаю, что дружба проверяется временем.
– Согласен, – кивнул Николай, – пойдемте в кабинет, там у нашего Сарвара неплохой бар. Надеюсь, что мы найдем какой-нибудь легкий напиток. Я уже обратил внимание, что вы не пьете.
– Почти не пью, – подтвердил Дронго.
Они прошли в гостиную.
– Сейчас
Дронго сел на диван. Он услышал голоса и увидел, как по лестнице спускаются уже выбритый Резо и его супруга. Они не видели Дронго, сидевшего на диване. Супруги о чем-то спорили. Резо резко возражал. Они говорили по-грузински, достаточно быстро и негромко. И он не мог понять, о чем именно они спорят. Неожиданно Эка махнула рукой и двинулась к холлу, чтобы выйти из дома. Было ясно, что она очень недовольна. Резо замер, глядя ей вслед, затем повернулся, чтобы подняться по лестнице, как-то странно тряхнул головой, словно собираясь с мыслями, и передумал. А затем тоже пошел за Экой.
Николай вернулся с двумя бокалами и открытой бутылкой белого вина.
– Это легкое вино, – сказал он, – я думаю, что мы можем его выпить. Продержимся до обеда.
– Почему открытая бутылка?
– Мы немного выпили, когда встретились, – признался Николай, это была инициатива Керима Самедова. Мне много пить нельзя, я за рулем. Хотя отсюда недалеко до Измира, но если меня остановит турецкая полиция, то просто отберут права. Или посадят в их турецкую тюрьму, об ужасах которой американцы даже сняли фильм.
Он разлил вино. Протянул бокал Дронго.
– Спасибо еще раз, – сказал он, – за ваше здоровье.
Они пригубили вино.
– Какой я дурак, – огорчился Николай, – там остались орешки и миндаль, сейчас принесу, – он поспешил в кабинет. Через секунду донесся звон разбитого бокала. Дронго поднялся и прошел в кабинет. Николай, чертыхаясь, убирал осколки с пола.
– Не обращайте внимания, – виновато сказал он, – я уронил бокал. Придется оплачивать его стоимость Сарвару. Хорошо, что не было Малики. Она всегда как-то странно реагирует на такие вещи. Словно их судьба зависит от одного разбитого бокала.
Он собрал осколки в какую-то салфетку, взял тарелку с орехами, и они вернулись в гостиную. Николай прошел в туалетную комнату, находившуюся при входе, и выбросил салфетку с осколками в мусорный ящик. Дронго видел его со своего места. Николай вернулся в гостиную, уселся напротив.
– Надеюсь, что Сарвар меня простит, – улыбаясь, сказал он и достал телефон.
– Обычно мужчинам все равно, – заметил Дронго, – женщины реагируют более эмоционально.
– Поэтому я и сказал насчет Малики, – напомнил Николай, – чтобы она зря не нервничала.
Он набрал номер Максудова.
– Ты куда пропал, Сарвар? – спросил
– Я поднялся к себе, – сообщил Максудов, – сейчас спущусь.
– Давай быстрее, мы будем ждать тебя у бассейна. Выходи прямо туда. Только быстрее, иначе мы тебя не будем ждать.
– Пойдемте, – предложил Николай, – лучше посидим у бассейна. Там прохладно и приятный ветерок. По вечерам там бывает солнце.
– Я люблю солнце, – сказал Дронго.
– Кто бы сомневался. Вы же все южане. Все «дети солнца». А я не очень люблю жару. Мне больше нравятся наши закарпатские горы и прохладная погода. Только я работаю с компаньонами, которые все из южных стран. Приходится приспосабливаться. Вино взять с собой?
– Нет, – ответил Дронго, – сегодня очень жарко, а впереди у нас еще целое застолье с барашком. Боюсь, что мы долго не протянем.
Они прошли на веранду, усаживаясь в креслах у бассейна. Николай взглянул на часы, достал телефон и набрал номер. Прислушался и затем убрал аппарат.
– Отсюда почти невозможно дозвониться в Киев, – пожаловался он. – Какие-то компании работают хорошо, и роуминг у них нормальный. А какие-то вообще не работают. Говорят, что здесь горы. Но при чем тут горы, если можно установить одну антенну на все телефонные компании. Или просто нормально договориться.
– Телефонные компании конкурируют друг с другом, особенно сотовые. Чем больше территория покрытия, тем больше их доход, – заметил Дронго, – всех волнуют только доходы.
– Конечно, – ухмыльнулся Николай, – о чем еще могут думать компании в такой стране, как Турция. Только о своих доходах, о своих дивидендах.
Они услышали голоса. Сарвар выходил из дома, разговаривая с Айтен. Сарвар был чем-то недоволен, он выговаривал женщине на турецком. До них долетали лишь обрывки его фраз. Ему вроде не нравилось, что повар выехал так поздно и большой стол на веранде еще не готов.
– Кажется, он будет распекать свою домработницу целый час, – сказал Николай. – Сарвар, хватит дергаться по пустякам. Иди к нам.
Максудов стоял уже в дверях. Он еще что-то сказал и повернулся, чтобы выйти из дома.
– Никак не могу понять. Эта женщина Айтен, она домработница или повариха? – пробормотал Николай.
– Она помогает им по хозяйству. Немного домработница, немного повариха, – пояснил Дронго, – здесь любая женщина может хорошо готовить. У нее четверо детей и большая семья, в которой она выросла. Такие женщины обычно учатся готовить с малолетства.
Максудов вышел наконец из дома. Он был в темно-синей вельветовой куртке и в темных брюках. Под курткой была синяя рубашка. Сарвар кивнул им, поднимая руку. И неожиданно Дронго увидел ствол винтовки, показавшийся из-за угла. Если бы он сидел правее, он бы наверняка увидел и того, кто винтовку держал.