В поисках христианской свободы

Френц Реймонд

Если я говорю на языках людей и ангелов, а любви не имею, то я стал звенящей медью или бряцающим кимвалом. И если я имею дар пророчествования и владею всеми священными тайнами и всем знанием, и если имею всю веру, чтобы переставлять горы, но не имею любви, то я — ничто. И если я раздам всё моё имущество, чтобы накормить других, и отдам тело моё, чтобы похвалиться, а любви не имею, то нет мне никакой пользы [807] .

Очевидно, что на первом месте стоит любовь к Богу, а за ней следует любовь к ближнему. И всё же, как поясняет апостол Иоанн, одна из них не может существовать без другой. Отсутствие одного вида любви означает отрицание другого [808] .

807

1 Коринфянам 13:1–3.

808

1 Иоанна 2:9–11; 3:11–24; 4:7–12, 16–21.

Мне кажется, что также как в случае с верой и надеждой, понятие любви к Богу у Свидетелей Иеговы размыто и искажено. Мы никогда не должны терять

из виду, что в нашем служении Богу то, что мы делаем, никогда на имеет такой же ценности, как то, почему мы это делаем, как побуждения и дух, которыми мы руководствуемся. Это те факторы, которые придают смысл нашим действиям, и наделяют их способностью показывать, что наша вера не мертвая, а живая [809] . Тщательно структурированные программы действий, численные отчеты и примеры, которым уделяется такое большое значение в системе ценностей Свидетелей Иеговы, способствуют затуманиванию этой истины, преуменьшая ее важность. Критерием становится «регулярность» в исполнении того, к чему призывает программа, а человек при этом начинает ощущать сильную потребность в том, чтобы быть «регулярным возвещателем» и «регулярно посещать встречи». В прошлом устанавливались всяческие «нормы», касавшиеся числа распространенных журналов, количества сделанных повторных посещений, часов, затраченных в служении. Хотя об этом больше прямо не заявляется, невидимые нормы остаются, и те, кто им не соответствует — в особенности если это старейшины или служебные помощники — вскоре начинают это осознавать. Внимание концентрируется на внешнем соответствии и регулярности, а не на побуждениях сердца. Простое выполнение установленной программы создает у человека ощущение верного служения Богу и обычно приводит к одобрению организации.

809

Иакова 2:12, 24–26. Случай с Раав, упомянутый Иаковом, ясно иллюстрирует абсолютно добровольное действие, а не выполнение какого–то указания от земных властей.

В упоминавшемся уже меморандуме офиса в связи с этим делается следующее наблюдение:

К сожалению, многие потеряли аппетит к духовному. Похоже, что большое число новых людей так и не развило настоящего вкуса к пище, необходимой для поддержания духовности. К старейшинам это наблюдение относится в той же степени, что и к другим братьям. Невозможно не выразить удивление тем, что значительная часть братьев стали рассматривать нашу религию, как своего рода рутину, и просто плывут по течению (Ис. 29:13) [810] .

810

Меморандум филиала в Нигерии, страница 8.

Замечание о существующем отношении к служению как к «рутине» справедливо не просто для «значительной части», но для гораздо большего числа Свидетелей. В Израиле у многих бытовало точно такое же отношение. Они ожидали, что совершавшиеся ими по букве закона регулярные жертвы, приношения, курения, молитвы, регулярные посты, субботы и юбилеи должны были принести благословение Иеговы. Про них Иегова сказал:

Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои <…>; они вопрошают Меня о судах правды, желают приближения к Богу.

Однако, несмотря на всё, что они делали, Иегова сказал, что «не хочет» их приношений и служения, назвав их «тщетными», и даже «отвратительными». Почему? Потому что, будучи ревностными в текущих делах, они демонстрировали равнодушие к чужим потребностям. Он говорит об их постах и самоистязании:

Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте. <…>

Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;

Раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся.

Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет…

Тогда ты воззовешь, и Господь [Иегова] услышит; возопиешь, и Он скажет: «вот Я!» Когда ты удалишь из среды твоей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают [811] .]

811

Исаия 58:2–11; сравните Исаия 1:11–17

Христианские писания показывают, что Бог не изменил своего отношения. Его Сын в свое время говорил подобные слова, то же говорили и его ученики [812] . Буквальное рабство сегодня, практически, уже ушло в прошлое. Но духовное, умственное и эмоциональное рабство осталось, и практикуется оно часто в религиозных организациях. Через своего пророка Иегова осудил нанесение жестоких ударов. Апостол Павел говорил о своих современниках, которые, считая себя ревностными учениками и даже апостолами, возвышали себя, порабощали других верующих, распоряжались ими и, буквально или фигурально, физически или словесно, «били» их [813] . Мы видим, что тот же дух исходит от сегодняшних религиозных руководителей. Иегова говорил через Исаию о том, что нужно развязать и расторгнуть всякое ярмо, освободив труждающихся и обремененных. Правила и запреты, самовольно введенные религиозными руководителями, Христос назвал тяжелыми бременами, а его ученики поняли, что ярмом, которое тяжело нести, являлся даже сам Закон [814] . Приверженность букве и постоянное давление, побуждающее заниматься определенной деятельностью и подчиняться запретам, существуют и по сей день, вызывая у людей чувство вины из–за того, что они не в состоянии с этим справиться. Стремление к власти

всё так же приводит к «извращению суда», и «вынесению ложных обвинений и осуждения», которые отличаются от упомянутых пророком лишь своей формой.

812

Матфея 6:1, 16; 15:8, 9; 23:23; Иакова 1:26, 27; 2:14–16; 1 Иоанна 3:17, 18.

813

2 Коринфянам 11:5, 9, 12–14, 20.

814

Матфея 23:1–3; Деяния 15:10, 11; Галатам 5:1.

ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ

Подмена стремления к истине преданностью организации неизбежно приводит к несколько безразличному отношению к людям и к их потребностям. Тех, для кого свойственно проявлять любовь, среди Свидетелей Иеговы столько же, сколько и в любой другой религии. Неверно было бы говорить, что, став Свидетелями, они перестают быть любящими людьми. Скорее, они каждый раз начинают задумываться, когда, к кому, и в какой степени они вправе проявить свою любовь. Они не чувствуют свободы проявлять любовь в любых обстоятельствах, и иногда у них даже нет побуждений к этому.

Когда Иисус рассказывал притчу, иллюстрирующую подлинную любовь к ближнему, он выбрал в качестве главного персонажа не израильтянина или иудея, а самаритянина — «иноплеменника», чья религия во многом отличалась от иудейской, чью религию презирали, а человека, в свете собственной праведности, считали более низшим [815] .

Он сказал, что сыновья Бога, который «повелевает солнцу своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных», узнаются не по тому, что они проявляют любовь и теплоту к своим братьям, оставаясь холодными и сдержанными к другим. Он призывал любить тех, кого любить труднее всего — даже тех, кто выглядит врагами, — и проявлять дружеское участие не только по отношению к своим братьям, но и к тем, кто не является братьями, — к «внешним» [816] . Поступая в согласии с тем, чему он сам учил, Иисус любил обедать и гостить в тех домах, к которым фарисеи и близко бы не подошли. Поэтому они говорили о нем, что он «человек, обжора и любитель выпить, друг сборщиков налогов и грешников» [817] .

815

Луки 10:29–37; 17:15–18; Иоанна 4:9; 8:48.

816

Матфея 5:43–48. Слово, переданное как «приветствовать», может иметь значение «вести себя в дружеской манере» (См.: The Expositor«s Greek Testament. Т. 1. — С. 115).

817

Матфея 11:19; Иоанна 4:9, 40.

Организация Свидетелей Иеговы, напротив, культивирует дух замкнутого в себе общества, которое интересуется другими людьми только с одной целью: попытаться обратить их в свои члены. По сути, организация прививает чувство, что только критическая ситуация — стихийное бедствие, несчастный случай или другие события, угрожающие жизни людей — может считаться уважительной причиной для проявления интереса к потребностям тех, кто не состоит в братстве [818] . Безусловно, есть Свидетели, которые не ведут себя таким ограниченным и неблагородным образом, которые не дозируют свою теплоту и дружбу, а проявляют дружелюбие и интерес к своим ближним и к соседям. Однако мне кажется, что большинство людей, живущих рядом со Свидетелями, знают их не только как в целом порядочных и законопослушных, но и как довольно сдержанных и соблюдающих дистанцию. Многие Свидетели чувствуют, что обед в доме «мирских» соседей или других людей может повлечь за собой порицание со стороны организации — порицание практически в тех же самых выражениях, которые употребляли религиозные руководители, осуждавшие Иисуса.

818

А когда в таких бедствиях они оказывают помощь другим людям, об этом, затем, почти всегда упоминается в статьях «Сторожевой башни» или «Пробудитесь!». Сопоставьте со словами Иисуса из Матфея 6:1–4.

Одно из моих первых серьезных преткновений произошло, когда я столкнулся с недостатком любви к ближнему внутри самой организации Свидетелей, причем в той части организации, которая находится на самом ее верху. То, как по результатам кратких обсуждений принимались решения, серьезно влияющие на жизни тысяч людей, расстраивало меня больше, чем что–либо другое. Мне пришлось столкнуться с тем, что понятие первостепенности интересов «организации», позволяло этим людям, не чувствуя за собой вины, развивать к остальным в братстве отношение, которое я не могу назвать иначе, как циничным. На заседаниях Руководящего совета то и дело звучала мысль, что для того, чтобы помочь «рядовому» Свидетелю воздерживаться от распространенных грехов, его нужно строго контролировать при помощи правил и требований. Таким образом ставилась под вопрос искренность сердечных побуждений Свидетелей. Дух, царивший среди членов Руководящего совета, казалось, говорил «доверяйте только самим себе», а не остальным братьям [819] . Чувство ответственности других людей ставится под сомнение. Организация не ощущает никакой вины, когда изображает свое прошлое в искаженном виде, скрывая нежелательные факты, которые для большинства Свидетелей практически недоступны. Когда предсказания, основанные на определенных датах, оказывались ошибочными, по сути, проявлялось такое отношение: просто не надо ничего говорить, и люди (основная масса Свидетелей) скоро об этом забудут. Члены Руководящего совета могли даже сами сомневаться в правильности утверждений, связанных с 1914 годом, однако они не чувствовали себя обязанными каким–либо образом предостерегать Свидетелей от излишнего доверия этим утверждениям [820] . В этой и многих других ситуациях выявляется циничное отношение, унижающее умственные способности сообщества Свидетелей в целом.

819

См. также: Кризис совести, с. 41–50, 95–135 (в особенности, с. 103, 104), 233, 234 [страницы указаны по англ. изданию].

820

См.: Кризис совести, с. 136–222.