В поисках христианской свободы

Френц Реймонд

Поэтому автор статьи быстро переходит от обсуждения обязанности свидетеля отзываться на публично возглашаемый призыв к поощрению личной инициативы в информировании старейшин о случаях правонарушений. Текст статьи фактически призывает всех Свидетелей, не являющихся старейшинами, доносить друг на друга, а право решать, каких действий требует данная ситуация, оставляется за старейшинами. Хотя членов собрания призывают сначала подойти к провинившемуся и убедить его обратиться к старейшинам самому, на деле это происходит редко: в подавляющем большинстве случаев члены собрания, минуя этот шаг, обращаются к старейшинам напрямую, тем самым подливая масла в огонь и приводя судебную машину организации в движение.

По сути эта статья из «Сторожевой башни» лишает членов организации всякого выбора, даже права на принятие самостоятельного решения в вопросе, делать ли прегрешение другого поводом для расследования правовым комитетом. В ней предпринимается попытка исключить вероятность того, что сострадание, великодушие и другие подобные качества конкретных Свидетелей смогут повлиять на их решение, хранить чужую тайну или разглашать ее. А попытки самостоятельно помочь оступившемуся, не ставя при этом в известность назначенных организацией старейшин, считаются проявлением неуважения к Божьему порядку.

Без сомнения, Моисеев закон возлагал на людей

ответственность сообщать об определенных серьезных нарушениях и преступлениях — таких, как богохульство, попытки склонить израильтян к идолопоклонству, пролитие невинной человеческой крови, возможно, также произнесение лжепророчеств [465] . Но нигде в Моисеевом законе мы не прочитаем о столь широком применении этого правила, обязывавшего бы каждого израильтянина сообщать судьям о каждом «тяжелом преступлении, которое он заметил». Как было показано, в большинстве случаев эти правила (в том числе из Левит 5:1) не обязывали израильтянина самого выступать с обвинениями против предполагаемого нарушителя, а относились к ситуации, когда дать свои показания призывала, заклинала обиженная сторона. Мысли о том, что Закон Бога обязывал каждого израильтянина идти к городским старейшинам с сообщением о каких бы то ни было правонарушениях соплеменников (с последующим открытым заслушиванием дела у городских ворот) на самом деле в Писании не содержится, она возникла в голове у автора «Сторожевой башни». Несомненно, сам пострадавший имел право встретиться со старейшинами у ворот и выдвинуть свое обвинение. Но даже в таких случаях от него вовсе не требовалось сообщать о нарушении, если было возможно достичь примирения в частном порядке.

465

Левит 24:10–14; Второзаконие 13:6–11; 17:2–7; 21:1–9; Захария 13:2–6. Обычно те, кому становилось известным о таких преступлениях, должны были не только выступить со свидетельскими показаниями, но и одними из первых бросить свой камень при казни преступника.

Замечательный пример того, что иногда правильнее смолчать даже в тех случаях, когда свидетельства убедительно показывают в сторону совершения серьезного греха, является случай с Иосифом, приемным отцом Иисуса. Он искренне полагал, что обрученная ему Мария совершила беззаконное прелюбодеяние. Тот факт, что она забеременела до вступления в брак, казалось, безо всяких оговорок доказывал ее вину. Однако Иосиф не посчитал необходимым уведомить об этом старейшин или священников, выступающих в роли судей. «Не желая выставлять ее на позор», он намеревался развестись с ней тихо, без лишней огласки. Означает ли это, что он был готов нарушить «клятву» Богу, согласно которой он якобы должен был сообщать о чужих грехах? Проявлял ли он неуважение к необходимости «хранить чистоту собрания»? В Евангелии его поступок объясняется тем, что Иосиф «был человеком праведным» (Кулаков), [порядочным, (СЖ), благочестивым, (СоП)] [466] . Объясняя Иосифу его ошибку и заверяя его в честности Марии, Бог не упрекнул Иосифа за его желание проявить сострадание [467] .

466

Матфея 1:19.

467

Матфея 1:20–24.

Сын Бога также показал, что не обо всех нарушениях нужно сообщать третьей стороне, упомянув о ситуациях, когда нарушитель должен уладить дела с пострадавшим, пока тот еще не успел выдвинуть свое обвинение перед судьями [468] . Он также призывал обиженных не поспешно сообщать о нарушениях в судебную инстанцию, а искать примирения с обидчиком самостоятельно, убеждая того исправиться. При положительном исходе пострадавший мог считать, что «вернул себе брата» (СоП) — даже без вмешательства посторонних, в том числе старейшин. Если первая попытка оказалась безуспешной, он мог взять с собой «ещё одного или двух» (причем в отрывке ничего не говорится о том, что это обязательно должны быть «старейшины»). Если и эти усилия не привели к искомому результату, тогда о грехе можно было сообщить собранию [469] .

468

Матфея 6:23–25.

469

Матфея 18:15–18.

Иисус решительно разоблачал неправильность такого подхода к служению Богу, при котором во главу угла ставилось простое формальное соблюдение правил. Он показывал, что закон был дан для того, чтобы принести людям пользу, а не для того, чтобы лечь на их спины тяжким бременем. Закон не должен был ограничивать проявление израильтянами милосердия. Обвинявшим его лицам он объяснил, что «суббота существует для человека, а не человек для субботы» [470] . Ревнителям религиозных правил он напомнил историю с Давидом, который вошел в скинию, взял для себя и своих воинов священные «хлебы предложения», «которые по закону непозволительно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только священникам» [471] . Иисус не сказал, что Давид за это «попал под проклятие Иеговы Бога», или что священник нарушил свою «присягу» хранить чистоту собрания, поскольку не выдвинул против Давида обвинение. Иисус также не похвалил действий Доика Идумеянина, который поспешил сообщить о существовавшей ситуации главе государства, Саулу, что привело к смерти 85 священников и другим убийствам в городе [472] . Вместо этого, воспользовавшись случаем, Иисус сказал религиозным руководителям: «Если бы вы понимали, что значит: „Милости хочу, а не жертвы“, то не осудили бы невиновных» [473] .

470

Марка 2:27, Лутковский.

471

1 Царств 21:1–6; Матфея 12:1–4.

472

1 Царств 21:7; 22:9–19.

473

Матфея 12:7, ПЕК.

Христиане,

«освободившись от Закона», больше не являются рабами «в старом смысле — по записанному своду законов». В принятии решений мы имеем свободу руководствоваться примером Христа и царским законом любви [474] . У нас есть апостольское заверение в том, что «любящий другого исполнил закон», и что не только заповеди против прелюбодеяния, убийства, воровства и зависти, но и «любая другая заповедь» заключается в одном правиле: «люби ближнего твоего, как себя». «Любовь не делает ближнему зла; поэтому любовь есть исполнение закона» [475] . Мы наделены свободой самостоятельно принимать решение о том, как лучше всего поступить в той или иной ситуации — для блага как нарушителей, так и окружающих. Несомненно, бывают ситуации, серьезность которых (или потенциальный вред от них) потребовала бы от нас рассказать о них другим. Но нельзя сказать, что здесь существует «железное» правило, «клятва», согласно которой мы просто обязаны всегда и во всех обстоятельствах сообщать о правонарушениях других. Кроме того, нас призывают признаваться в грехах «друг перед другом», а не перед церковным судом. Каждый из нас (а не только назначенные организацией представители) призывается помогать исцелиться тем, кто отошел от истины и ведет себя неправильно. При этом хотя мы и не оправдываем совершенных проступков, мы должны проявлять к нарушителю сочувствие и сострадание [476] .

474

Римлянам 7:6.

475

Римлянам 13:8–10.

476

Иакова 5:16, 19, 20; Иуды 22, 23.

При глубоком рассмотрении становится очевидно, что навязываемая сообществу Свидетелей жесткая политика оборачивается против оступившихся людей. Согрешивший Свидетель может остро нуждаться в помощи, чтобы не совершить еще б'oльшие ошибки. Однако, доверившись даже близкому другу в собрании, он не может иметь уверенности, что его друг сохранит рассказанное ему в тайне. Места Писания, в которых осуждается «разглашение чужих секретов», к данным случаям, с точки зрения организации, не относятся. Слова о том, что «друг любит во всякое время и, как брат, явится во время несчастья», также теряют всякий смысл [477] . Даже если согрешивший обратился к Богу через Христа в молитве и попросил о прощении, это не считается достаточным для того, чтобы сохранить его тайну. Если совершенный грех попадает с точки зрения организации в категорию «серьезных», то о нем необходимо сообщить старейшинам, которые, созвав правовой комитет, будут решать, следует принять против нарушителя какие–либо меры, или нет. Свидетелям внушают мысль о том, что если они не донесут на своих собратьев, не пришедших самостоятельно сознаться в нарушении перед «властями», то они тем самым проявляют к ним недостаток любви. Провинившихся Свидетелей призывают «поговорить со старейшинами, в надежде на то, что они будут разбирать проблему с добротой и пониманием» [478] . Когда я служил в Руководящем совете, Служебный отдел главного управления представил нам совершенно другую картину, подкрепив её мнением районных надзирателей, согласно которому большинство (некоторые называли цифру в 70 процентов или больше) старейшин не являются достаточно квалифицированными, чтобы служить в правовых комитетах. Я уверен, что некоторые старейшины действительно могут дать согрешившим упомянутую в журнале «надежду» на рассмотрение их дела с добротой и пониманием. Однако жизнь показывает, что для большинства этих старших мужчин соблюдение правил организации важнее всего остального, и что чувство сострадания, которое они, возможно, испытывали бы по отношению к оступившемуся, нивелируется их стремлением исполнить букву закона.

477

Притчи 11:13, СоП, 25:9; 17:17.

478

Подпись к иллюстрации на с. 23 в «Сторожевой башне» за 1 мая 1990 года.

В качестве иллюстрации того, как «преданные» старейшины в своем стремлении поддержать «великий свод теократических законов» следят за личной жизнью отдельных Свидетелей, можно привести случай из Швеции, затронувший Руда Перссона и его жену. Руд принял крещение как Свидетель Иеговы в 1959 году. В январе 1986 года они с женой стали все больше задумываться об уроке Иисуса Христа из притчи о добром самарянине. Узнав о голоде в Эфиопии, они внесли небольшой членский взнос в организацию «Красный крест», чтобы получать информацию о различных бедствиях и иметь возможность делать скромные пожертвования в случае тех или иных стихийных происшествий. Руд не ожидал, что это могло привести к каким–либо проблемам. Его мать, ревностная Свидетельница, получала поддержку от шведского отдела Красного креста по программе помощи инвалидам.

Несколько месяцев спустя, в мае 1986 года председательствующий надзиратель местного собрания спросил Руда о том, действительно ли он вступил в организацию Красного креста. Руд ожидал дружеского разговора, но надзиратель внезапно прервал беседу, после того, как Руд утвердительно ответил на его вопрос.

Позже Руду стало известно, что еще до этого разговора старейшины начали «расследование» его дела. Один из старейшин, до которого дошел слух о членстве Руда в Красном кресте, сообщил об этом всему совету старейшин. Впоследствии руководители собрания провели по этому вопросу особое заседание и даже обратились за советом к своему районному надзирателю, Герту Андерссону. В чем же состояла проблема? Они беспокоились, не нарушил ли Руд принципы военного «нейтралитета» (как упоминалось раньше, в этой связи обычно говорят о «нарушении Исаия 2:4»). Девятнадцатого июня 1986 года старейшины направили в шведский филиал Общества Сторожевой башни письмо с вопросом о том, нужно ли приглашать его на заседание правового комитета по обвинению в нарушении христианского нейтралитета. Из филиала написали (направив копию районному надзирателю Андерссону), что исследуют этот вопрос и постараются узнать мнение бруклинского Руководящего совета. Наконец, 15 октября 1986 года шведский филиал направил председательствующему надзирателю собрания, Мэтсу Нордсунду, свой ответ [479] :

479

Оригинал приводимого ниже письма написан на шведском языке, русский перевод приводится ниже. В Commentary Press имеется копия шведского оригинала