В поисках Изумрудного города
Шрифт:
Аня Бо – ученица класса Т.А. Обладательница удивительно печальных карих глаз. Даже если ей весело, её глаза остаются печальными, как будто она вот-вот заплачет. Вся вселенская скорбь заключена в этих глазах. Это немного меня смущает. Аня кажется потерянной в этом мире, и я очень надеюсь, что в будущем она себя найдёт и её глаза научатся излучать радость.
Лиза Пи – ученица класса Т.А. У неё нет таких печальных глаз, как у Ани Бо и такого очарования, как у Алёны. При этом она печальна и красива. И ещё она удивительно пластична. Как будто не ходит, а перетекает. Она занимается танцами, но не так увлечённо, как Женя. Для Лизы не характерны какие-то острые грани. Она радуется, но не так, чтобы было зажигательно. Она может огорчаться, но мир не рушится в её
2.2 Первый шаг
Питер
Трусость
Если вам когда-нибудь случалось опоздать на уходящий поезд ровно в ту минуту, когда вы выбежали на перрон и видите уходящий последний вагон, то мне не надо объяснять степень моей удачливости в том, что эти путешествия состоялись. Всем же остальным попробую объяснить это так: представьте, что вы купили книгу, в которой описаны вот эти мои приключения. В пятницу вечером (когда на следующий день вас ждут только выходные и полное отсутствие каких-либо дел) вы садитесь в любимое кресло, закидываете ногу на ногу и открываете книгу. Перед вами появляется чистый лист. В недоумении вы листаете страницы дальше, но и дальше книга наполнена пустотой. Вы недоумённо пожимаете плечами, убираете сборище пустых листов с глаз долой и отправляетесь спать. На следующий день вы видите своего друга, который, как только увидел вас, сразу же бросается вас обнимать и рассказывать о чудесной книге. Вы понимаете, что он рассказывает вам о той самой книге, в которой вы нашли только лишь пустые листы и ничего более. Но вот же, перед вами человек, который её прочитал! В растерянности вы возвращаетесь домой, не менее получаса ищите ту самую книгу, открываете её и вновь видите чистые листы. А теперь подумайте о том чувстве, что посетит вас в эту минуту. Ощутили его? Отлично! Потому что я этого чувства не узнал. У меня эти путешествия случились.
До моего последнего урока в тот день оставалось две или три минуты. ТА стояла посередине класса, там, где я обычно стою, когда объясняю какую-нибудь тему, и что-то говорила детям. А потом вдруг она повернулась ко мне и спросила:
– РВ, а хотите поехать с нами в Питер на весенних каникулах?
– Хочу!
– Зайдите тогда ко мне после уроков. Я расскажу подробнее.
Я кивнул.
Когда я сейчас вспоминаю этот эпизод и пытаюсь понять, почему я так сразу сказал, что хочу поехать в Питер, мне не приходит в голову ничего другого, кроме идеи о том, что если любой человек внезапно подойдёт ко мне и спросит, не хочу ли я съездить в Питер, то я сначала соглашусь, а уже потом буду думать, могу ли я поехать в Питер. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я согласился. Удивительно то, что я зашёл к Т.А., сел напротив и стал выяснять всевозможные подробности.
– Едут три класса, – поясняла Т.А. – Я, М.Н. и Е.В.
– Я своих пока не позову, – сказал я. – Они и маленькие, и у меня нет такого опыта…
– В таких поездках нет ничего сложного!
– Вот я с вами съезжу, посмотрю, а потом подумаю.
Т.А. согласилась, что так правильно.
Позже я узнал, что она так не делала. Она сразу поехала с детьми. Я же испугался даже Питера.
Мы сразу обговорили денежную составляющую, документы, нужные для поездки и вещи, которые могут понадобиться. Организационную сторону вопроса я увидеть не мог: объявления, покупки билетов, сбор денег и прочее уже было на необратимой стадии. Я же, можно сказать, запрыгивал в вагон уходящего поезда.
Сам по себе
Местом встречи был выбран вокзал. В громадном зале, под расписанием прибывающих и отправляющихся поездов следовало встретится всем путешествующим и их сопровождающим. Именно там родители вручали классному руководителю ребёнка и необходимые документы. Там же все заинтересованные лица могли убедиться, что группа целиком и полностью села в поезд, никого не забыли и всё, без чего подобная поездка невозможна, находится с собой.
Это теоретическое положение я узнал
Я ко всему этому никак не причастен и стою чуть в стороне, чтобы не мешать. Из трёх путешествующих классов я знаю только один. Других детей я только периодически вижу в школе, но имён их не знаю.
Ко мне подходит Женя и радостно и громко объявляет, что буквально вчера прочитала свою первую книгу Ремарка.
– Какую именно? – спрашиваю я.
– «Приют Грёз», – отвечает она.
– Это первая его книга, – замечаю я. – Когда эта книга была напечатана, то стала полным провалом. Именно после неё Ремарк стал тем Ремарком, которого знает и любит весь мир.
– Круто! – сказала Женя, не испытывая никакого разочарования от моих слов. – А мне понравилось!
В этом вся Женя. Если ей понравилось, а всему остальному миру – нет, то это проблема этого мира, а не её. Вот такой вот у неё взгляд на этот мир.
– Всё-таки советую прочитать «Трёх товарищей» или «На западном фронте без перемен», – сказал я.
В поезд проходили по следующей схеме: классные руководители стояли с документами у вожатой вагона, дети последовательно заходили в вагон, когда называли их фамилию и имя. Каждый получил указание сидеть на своём месте до полной проверки документов. Поскольку я оказался тем классным руководителем, у которого нет детей, то мои документы взяла Т.А., и я превратился в ученика её класса. Т.А. выкрикнула мою фамилию, после чего я прошёл в вагон, сел на место согласно билету и оставался там до того момента, как остальные мои коллеги завершат свою работу. Тогда я первый раз подумал, что под чутким руководством я бы справился с этой задачей. Вообще было странное ощущение. Я точно должен был бы относиться ко «взрослым», но оказался среди «детей». И для детей это тоже было неожиданностью.
Сразу же после всей котовасии с документами меня поменяли с одним из учеников, и я оказался среди «своих». Учителя заняли внутреннее пространство из четырёх мест. Таким образом столик оказался в полном нашем распоряжении. Пока мы все переодевались, Т.А. и Е.В. успели сделать чай. Под мерный стук колёс набирающего скорость поезда все угощали друг друга чем-то вкусным, а Т.А. угостила тортиком «Наполеон» собственного приготовления.
Я, признаться, хуже всех был готов к столь тёплым дружеским посиделкам. И угощать было особо нечем, да и железная кружка, которую я взял с собой, весьма неудобна для кипятка (её ручка мгновенно нагревается, и нести кипяток от чайника к своему столику довольно болезненно). Тем не менее, я улыбался от уха до уха, потому что ощущение уютного приключения наполняло не только меня, но и весь поезд.
– Хорошо, что мы приезжаем утром около 10, – сказала Т.А.
– Да, – вторила ей Е.В. – А ещё хорошо, что у нас сначала обзорная экскурсия, а только потом заселение в гостиницу!
– Чем это хорошо? – спросил я.
– Дети сейчас спать не лягут, – ответила Е.В., принимаясь за «Наполеон». – Утром все будут хотеть спать, так что пару часов, которые мы будем ездить по Питеру, будут дремать. К моменту заселения им нужно будет принять душ, чтобы проснуться. И у них как раз такая возможность появится! И как только они будут ко всему готовы, мы их тут же забираем и… Что там у нас за экскурсия?
Т.А. уже вовсю перебирала какие-то бумаги, не отказывая себе в удовольствии чаепития и поедания торта.
– У нас сначала завтрак, а потом уже обзорная экскурсия, – уточнила Т.А.
– Это плохо! – сказала М.Н.
– Почему?
– Потому что многие ничего есть не будут, а потом им обязательно понадобится поход в магазин!
– Где они накупят каких-нибудь «дошираков», а потом все их номера буду вонять этим жутким варевом! – сокрушалась Е.В. – Как они это едят?! До сих пор не понимаю!