В поисках Изумрудного города
Шрифт:
Эта информация не вызывает никакой реакции.
– А перед возвращением мы побываем в последней квартире Пушкина.
– Это для самых стойких, – вытирает губы салфеткой Т.А. Е.В. согласно кивает.
– Заодно и посмотрим, – хитро улыбается М.Н. – Кто у нас самый стойкий!
Я доедал яичницу и думал, что если бы поехал со своими вот просто так, то опытным путём узнал бы столько, что всё это могло бы начисто отбить желание ездить с детьми в подобные поездки.
Больше всего раздумий у меня вызвало замечание Е.В. о том, что я приехал в Питер, а дети приехали с классом. Много позднее я пойму истинный смысл этого замечания, а во тогда меня эта фраза
ученик лицея
День солнечный и даже тёплый.
Автобус привозит нас в Царскосельский лицей в Пушкин. Музей ещё закрыт, когда мы выгружаемся из автобуса. Мы стоим посреди парка, который ещё не расцвёл в своём великолепии. Служащие только-только привыкают мести дорожки, фонтаны ещё не включались в этом сезоне, а статуи ещё спрятаны в деревянные домики, которые, кстати сказать, совсем не портят общий вид парка.
Наконец мы попадаем внутрь.
По долгу службы мне приходится много рассказывать о Пушкине. В каждом классе и каждый год мы изучаем его творчество. Каждый класс в обязательном порядке учит какие-то там его стихи наизусть. Пушкин должен сидеть у меня знаете где? А вот не сидит! С удовольствием не буду о нём рассказывать, а послушаю о нём.
Это я показываю презентацию, потом задаю вопросы по статье о нём. А тут меня будут водить по тем самым комнатам, где Пушкин и сотоварищи учились и жили. Тут мне расскажут о его успехах в учёбе. Знаете, какие предметы давались Пушкину лучше всего? Словесность – это понятно (ещё бы!). А вот про фехтование я только тут узнал. Да-да, Пушкин отлично управлялся со шпагой! А ещё лицеисты рисовали (и как!), ездили верхом, изучали латынь. И парты у них стояли полукругом от доски и учительского места. Отличников сажали поближе, двоечников подальше. Поэтому при изучении математики Пушкин сидел очень далеко от доски. Это, как я понимаю, чтобы не мешать ему писать стихи.
И оценки у них своеобразные. Был, например, ноль. Это мне особенно нравится. Не двойка там какая-нибудь, а именно ноль. Двойка, согласитесь, это всё-таки кое-что, всё-таки два из пяти, а вот ноль…
Видели мы и знаменитую четырнадцатую комнату. Очень маленькая и простая. Особенно мне запомнились стены-перегородки. Такие стены не мешают общаться, но друг от друга отделяют.
Это, я так понимаю, заменяло лицеистам айфоны.
Самое замечательное, что показали нам в лицее, – это свод правил, которыми должны были руководствоваться лицеисты. Если совсем коротко, то я бы сформулировал это так: безусловное уважение к каждому человеку. И эти правила впечатлили весь наш отряд. Знаете, как я это понял? Я смотрел на них, читающих этот кодекс, в тот самый момент, когда глаза их бегали по строчкам. Алексей Ф. читал, завистливо поджав губы. Алёна – с жадностью. Женя – недоверчиво перечитывая некоторые пункты и что-то бормоча себе под нос. Лиза Пи – улыбаясь. Аня Бо – с открытым ртом.
В парке Царскосельского лицея мы хотим сфотографировать детей общей группой.
Это довольно тяжело сделать. Они не хотят и сопротивляются своей вялостью, грустными мордочками, опущенными плечами. Блаженный парк Царскосельского лицея наполняется учительскими выкриками: «Слава, стань ближе!», «Аня, улыбнись!», «Алёна, ты за кого спряталась?», «Молодой человек в жёлтой курточке! Присядьте!» Последний выкрик – это не ирония. Просто мы не все работаем со всеми детьми, и, следовательно, не всех их знаем. Я вот половину не знаю. Думаю, поэтому моих выкриков меньше всех.
В какой-то момент нам удаётся заставить
– Идёмте дальше!
Также лениво, как и становились, все двигаются вперёд.
Фотография, как вы понимаете, не оставит в памяти то, как мы, педагоги, добивались этого самого изображения. Много лет спустя это уже будет не так важно.
Вспышки памяти
Перед посещением последней квартиры Пушкина нас просят подождать экскурсовода в прихожей. Довольно обширная тёмная комната с преобладанием ореховых тонов, где возле стен находится огромное количество самых разных сидений. Понятное дело, наши подопечные облепляют их, как снегири ветку рябины в снежную зиму. Комната наполняется шёпотом и усталостью. Через несколько минут я подхожу к Е.В.:
– Это ведь последняя экскурсия на сегодня?
– Да.
– Дети полны сил и энергии, всё хорошо!
Вместо ответа она показала мне на скамейку в самом тёмном углу. Когда мы вошли в комнату, её заняли три девочки: Алёна, Женя и Лиза Пи.
Слева направо они сели так: сначала Лиза, в центре Алёна, а потом Женя. Лиза протянулась через колени Алёны на колени Жени. Сама Женя легла поверх Лизы. Алёна же упала сверху на подруг. Длинные волосы разных оттенков (Лиза русая, Алёна брюнетка, а у Жени волосы цвета спелой пшеницы) водопадами падали вниз, иногда пересекаясь друг с другом. Девочки спали. Вокруг все относились с пониманием к их скульптурной группе. Я был единственным, кто проявил неуважение и сфотографировал их.
После экскурсии мы снова забрались в автобус и поехали к месту последней дуэли Пушкина.
Впереди меня занимали места два болельщика Спартака. Пушкин, конечно, важен, но не им и не в те минуты, когда Спартак играет с Уфой. Поэтому автобус – это то лучшее, что может с ними произойти. Всемогущий интернет позволяет узнать счёт.
– Один-ноль! – выкрикивает один из них.
– В чью пользу? – кричат в ответ с первых рядов.
– Мы ведём! – следует ответ.
Раз уж мы в автобусе, то я тоже, пожалуй, отвлекусь от Пушкина.
– Кто забил? – спрашиваю я.
– Глушаков, – полистав какой-то сайт, отвечают мне.
Я смотрю на часы. Матч только начался. Не всегда хорошо, если Спартак быстро открывает счёт. Я понимаю, что буду нервничать.
– Некит, слышишь?! Атлетик из Бильбао покупает Криштиану Роналдо!
– Да?
– Точно тебе говорю! Всё, со следующего сезона Криштиану Роналду будет там!
Тут мне не нужен интернет. Я чуть наклоняюсь вперёд и говорю:
– Атлетик Бильбао не купит Криштиану Роналду. У них такая политика, что играют только баски. Криштиану – португалец. Они его не купят!
– Мы знаем, – заговорщицки шепчут мне в ответ. – Не говорите, пожалуйста!
– А-а! – удивлённо протягиваю я и откидываюсь на спинку кресла автобуса. Не знаю, честно говоря, какую выгоду можно получить, если скрыть, что Атлетик из Бильбао не купит Криштиану Роналду, но у них там свой мир, они разберутся.
Вернёмся к Пушкину.
На самом деле никто не знает, где точно происходила дуэль между Пушкиным и Дантесом. То место, куда нас привезли, – это то место, которое указали секунданты довольно продолжительное время спустя после смерти Пушкина. Тогда здесь не было ничего запоминающегося, только поля, покрытые снегом да несколько чернеющих деревьев. Разумеется, в стороне от дороги. Секунданты утоптали снег, Пушкин и Дантес разошлись на оговоренное расстояние.