В поисках короля
Шрифт:
— Я — Омари, — мысленно проговорила Кордия, и ей вдруг стало хорошо. — Я — Омари и признаю свою магию.
Огонь, вспыхнувший вокруг едва не ослепил ее. Медный цвет разлился по всему ее телу и расплескался вокруг, заполняя собой темную воду. Ее охватила такая эйфория, что затошнило. А в следующий момент вода вытолкнула ее на поверхность. Ледяной воздух обжег мокрое лицо. Кордия жадно втянула в себя воздух и закашлялась. Увидев на берегу пылающий свет костра, поплыла туда. Ее пьянило чувство свободы. Она наслаждалась тем, что ее руки и ноги свободны и движения подчиняются ей. Она подняла голову и, увидев два мужских силуэта, тут же поникла. Ей еще предстояло объяснение с герцогом и чародеем. И она не верила, что эта беседа закончится для
Кордия плохо помнила, как они добрались до дворца. Она так устала, что у нее не было сил даже сидеть. В карете она дремала, уронив голову на плечо служанки. До покоев чародея она добралась только на упрямстве и мужестве. Ей хотелось лечь прямо в коридоре или даже на лестнице и позволить себе уснуть. Обряд отнял у нее много сил. Ее знобило, а щеки пылали так, что их щипало. Если бы Мариан не поддерживал ее под локоть, она бы упала. Герцог шел следом за ними и Кордия чувствовала на себе его взгляд. Тяжелый, мрачный и безнадежный. Ей казалось, что его тьма заползает ей под кожу, и поежилась.
Войдя в покои, Кордия первым делом глянула на камин, за которым спрятала кинжал. Не выпал ли он из тайника? Не заметен ли со стороны? Убедившись, что все в порядке, она отвела взгляд в сторону, надеясь, что Мариан ничего не заметил. Он прошел в рабочую часть покоев с магическими артефактами, по пути пожелав ей спокойной ночи. Это прозвучало небрежно, словно он был обижен на нее. Кордии не хотелось разбираться с чего бы это. Грета помогла переодеться в ночную сорочку и причесала волосы, а потом принесла поднос с ужином. Съев пару ложек супа и хлеб, Кордия рухнула на подушку и тут же провалилась в сон.
Она проснулась как от толчка. Сев на постели, огляделась по сторонам. Грета спала на кушетке, подложив руки под щеку. Большая часть свечей догорела, а те, что еще светили, не разгоняли полностью сумрак. Она посмотрела на часы, висящие на стене. Четыре утра. Ее пробуждение часто случалось в этот час. Потерев руками ноющие плечи, она поняла, что голодна и увидев на столе поднос с ужином, потянулась к нему. Быстро доела все, что там было и вытерла рот тыльной стороной руки. Волнение проснулось мгновенно и охватило все ее существо. В нем смешались страх и предчувствие чего-то страшного. Она с трудом сглотнула и, взяв чашку, сделала пару глотков холодного чая. Он оказался сладким, и она закашлялась. Встала с постели, шлепая босыми ногами, подошла к окну. Ей нужно было принять важное решение, которое изменит не только ее жизнь. Потерев заспанные глаза, она распахнула раму, желая взбодрить себя холодным утренним воздухом. Магия мягко трепетала у нее внутри. Ей подумалось, что она тоже скучала по ней. И тут же прыснув от смеха, прижала руку к груди.
Ее отец чародей из рода Омари. Это не укладывалось у Кордии в голове. Она не могла представить себе его, творящим магию. Только не его. Жесткий, принципиальный, верящий только в реальное и считающий, что любой владеющий магической силой серьезно болен и опасен для общества. Что случилось с ним в прошлом, что он стал таким? Она ничего не знала о том, каким было детство отца. Он никогда не рассказывал о себе. Для него существовало только сейчас, никакой ностальгии и сентиментальных воспоминаний, словно у него их никогда не было. Прежде она никогда не предавала этому значения, но сейчас… Все события, которыми он делился случались с ним после девятнадцати лет, но что с ним происходило до? Что, если ее страхи были беспочвенными и отец понял бы то, кем она является? И простил ее, ведь она наследовала эту силу от него? Но когда в памяти вспылили тела казненных за использование магии или всего лишь подозреваемые в этом, она усомнилась в этой мысли. Он приказал казнить даже своего советника и лучшего друга, когда узнал о его отклонении. Вряд ли бы он пощадил свою дочь. Кордия вспомнила мать,
Кордия потерла руками щеки, которые пылали румянцем. Она облизала губы и захлопнула раму. В памяти всплыло лицо Августина, искаженное болью. Взгляд, полный смятения. Сейчас, когда у нее есть сила, она смогла бы ему помочь, ослабить муки и дать немного успокоения. Ее сердце сжалось от жалости и на глазах выступили слезы. Ей нужно было поговорить с ним, понять, почему он совершил этот безрассудный поступок. Кто ему приказал убить короля? Неужели ее отец? Кордия поежилась. Что будет теперь, когда герцог и чародей знают о ней правду? Она ведь может оказаться их заложницей. Как бы ей ни хотелось верить им и видеть в них союзников, она не могла позволить себе такой роскоши. А если добавить сюда Лейфа… То можно сойти с ума.
Кордия накрутила прядь волос на палец и тут же отпустила. Она одна. Ей не с кем посоветоваться и не у кого найти поддержку. Что, если она ошибется в своем выборе? Как сможет пережить его последствия? Она вспомнила с какой легкостью и обаянием ее отец вел переговоры. Словно играл на скрипке, единственном музыкальном инструменте, который он любил. Казалось, он не прикладывает для этого никаких усилий, его ведет сам талант, отточенный до автоматизма. Но что он на самом деле чувствовал? Было ли ему страшно и сомневался ли он в своих решениях? Ей он казался самым умным человеком на свете.
Вздохнув, Кордия подошла к столу и, взяв книгу, достала из нее записку Талики. Снова перечитала ее и подумала, как забавно может вести человека судьба. Из мелких случайностей складывается целая картина, хотя, казалось бы, ничто не предвещало. Подойдя к двери, ведущей в лабораторию Мариана, девушка постучала. Она обернулась на Грету — та все еще спала. Дверь распахнулась и Кордию обдало терпким ароматом полыни и меда. Она подняла глаза и посмотрела на чародея. Тот выглядел уставшим, глаза были красными, разноцветные волосы распущены и укутывали его плечи, падая на ворот расстегнутой рубашки.
— Доброе утро, — проговорила Кордия, стараясь оценить в каком настроении сейчас Мариан.
— Через два часа мы должны быть в порту, — сказала тот, окинув ее взглядом. — Почему ты еще не одета?
— Мне нужно с вами поговорить, — сказала Кордия, теребя в руках записку. — Это я нашла в одной из книг, которые купила в лавке. Они принадлежали…
— Я знаю, кто был их владельцем, — резко ответил Мариан, глядя на ее руки. Она протянула ему записку и выхватив ее, чародей быстро пробежал по ней глазами. Его губы сжались, вокруг них пролегли морщины. Правый глаз стал малиновым, словно его затопило кровью. Кордия неловка шагнула назад, боясь, что его гнев может обрушится на нее.
— Талика говорила вам, что она потомок Омари? — спросила она.
— Нет, никогда, — невидящим взглядом смотря на записку, тихо ответил Мариан. — Магических родов много, Омари один из них, но не самый главный.
— А что Сабола ее брат?
— Она всегда относилась к нему, как к врагу, — задумчиво проговорил чародей. — Я не знал, что они связаны кровью, но должен был догадаться, конечно.
— Откуда вы знаете, что это Сабола приказал убить Талику?
— Ее убийца признался, перед тем, как я прикончил его, — ответил Мариан и поднес записку к лицу. Кордии показалось, что он хочет поцеловать этот истлевший клочок бумаги. Как же сильно он любил ту девушку…Она ощутила сочувствие, которое на долю секунды сменилось завистью. Ей хотелось значить для кого-то так же много, как Талика до сих пор значит для этого мужчины.