В поисках короля
Шрифт:
— Ладно, и что дальше было? — Отмер Хмель.
— Мы поговорили и решили подождать до свадьбы. — Усмехнулась Рут. — Хмель, я воин, а не пахарь. Я не знаю, что со всем этим делать.
— Белоручка! — Торжествующе прошипел демон и скрылся, сопровождаемый угрозами надеть ему на голову ведро.
— Ладно. — Вздохнул Хмель. — Может, дров наколешь?
— Этой дубиной, которая по недоразумению зовется топором?!
— А ты представляй, что это враги. — Хихикнул Хмель, ставя перед ней полено. — Трупы потом во-о-он к той стене оттащишь и сложишь, зимой
Вместо ответа Тринидад молча взмахнула топором, и развалила полено пополам.
— Ого! — Восхитился наемник. — И еще на две части каждую. Ладно, пойду к Герку, пока он вместо сорняков чего доброго не повыдергал.
— А ты что будешь делать? — Подозрительно поинтересовалась варварка, зная любовь бывшего крестьянина к труду.
— Печь поправлю. А то чадит, в прошлый раз чуть не угорели. И трубу надо переложить.
— Поближе к еде, значит…
Хмель невинно захлопал глазами.
— Дак если ты в этом зразумеешь, так я ж не против!
Рут уже завалила трупами весь двор, а враги все не кончались. Варварка с размаху воткнула топор в чурбак, и вцепилась в онемевшее плечо. Будь она менее зла, то поняла бы, что пора остановиться, гораздо раньше. У дочери Тринидада не было и не могло быть друзей, тот, кому суждено править, должен стоять выше остальных и никого не подпускать близко. Но Хмель, Герк и Гаррет не были ее воинами, они не подчинялись ей, и были равными. В самом начале можно было поставить себя в нужное положение, Тринидад это умела, старый Хольт с боем и кровью вдалбливал в юную варварку знание людей, но теперь что-то исправлять было уже поздно. И поэтому на справедливое замечание о том, что ей нужно было сложить дрова в поленницу, а не раскидывать по двору, Хмелю досталось одно из поленьев. Мстительный наемник не поленился запустить в нее другим. Рут ответила топором, просвистевшим мимо его уха и воткнувшегося в стену. Вопль ужаса из-за забора сменился криками восхищения.
— А эти почему не работают? — Варварка обвиняющее ткнула себе через плечо.
— Они же еще маленькие. — Укоризненно сказал Хмель.
— Маленькие?! У нас такие уже коней пасут!
— Одни?
— Со старшими. — Призналась Тринидад. — Совсем им коней, конечно, никто не доверит. Они учатся у них.
— А этим не у кого учиться. — Заметил Хмель. — Старших-то у них нет. Всех перебили.
— Это я, что ли, виновата?! — Тут же завелась Рут.
— А кто же еще? — Шутливо развел руками наемник, но у Рут вдруг сделалось такое лицо, что он поспешил сообщить, что похлебка готова.
Работники устроились под дощатым навесом возле костерка. Гаррет успел уже откуда-то добыть курицу, куски которой плавали в закопченном котле.
— Сменял на остатки нашего рогача. — Пояснил он.
— Нашего рогача на какую-то паршивую курицу?! — Не понял Хмель.
— Надоела дичь уже! А это… разнообразие.
— Какое еще разнообразие?!
— Разнообразное. — Хладнокровно ответил демон, разливая по глиняным горшочкам с широким горлышком суп
— Боишься крестьян с вилками?! — Закатила глаза Тринидад. — Большой сильный злобный демон!
— Я бы на тебя посмотрел, когда у тебя на хвосте толпа с факелами и собаками. — Фыркнул демон.
— И как ты выкрутился? — Поинтересовался Герк, осторожно дуя на ложку.
Гаррет сумрачно улыбнулся.
— Не выкрутился. — Подытожила Рут. — Ты же говорил, тебя из-за бабы поймали, а не из-за курицы. Или эта баба так и была форменная курица?
— Замолчи. — Спокойно посоветовал Гаррет, присаживаясь рядом.
— Я не знаю как курица, — сказал Хмель, глядя на расхаживающих по двору толстых белых птиц, — а вот петух это царь птиц! Смотрите, красивый какой!
И вправду, переливчатый змеино-зеленый красавец-гигант с разноцветным хвостом был истинным украшением куриной породы.
— Гля, какой клюв! — Любовался Хмель. — А когти какие! И важный! Знает, гад, свое достоинство! У нас такой был, только еще больше, дак он меня по двору похлеще бешеного быка гонял. Я потом наловчился с порога через собачью конуру уходить. Она возле тына стояла…
— А я боялся гагачей. — Неожиданно поделился Герк. — Они целой стаей нападают. Идут, шеи вытянув, и шипят страшно. А уж щипаются как больно!
— Видал я гагачей! — Запальчиво возразил Хмель. — Щипнут, ну и что, только синяк останется, а петух как вдарит клювом, кровищи — во! А еще он когтями разодрать может, как вспрыгнул мне раз на спину, да как клювом по кочану — рраз!..
— Зато гагачей много, а петух один.
— От гагачей убежать можно, а петух догонит и еще наподдаст! А как он орет!
В подтверждение его слов петух пару раз взмахнул крыльями, поднимая сор, привстал, вытянул горло и прокричал. Хмель восхищенно цокнул языком и невольно почесал голову. Рут, не церемонясь, сунулась пощупать его затылок, но пальцы обнаружили под волосами наемника шрам пострашнее петушиного укола.
— Ого! Кто тебя так?
— Да так. — Хмель неопределенно дернул плечом. — Один варвар топором зацепил. Мне даже больно не было, я просто упал. Лекарка сказала, еще бы чуть — и все. Уж и ходила она за мной! Правда, как расплачиваться пришло время, я пожалел, что не подох. А ты кого в детстве боялась?
Рут не стала в очередной раз объяснять, что детства у варваров не бывает, задумалась, стоит ли что-то вообще говорить, но на нее уже вопросительно смотрел и Герк, и даже Гаррет.
— У друга моего отца была сука. Она была свирепой, огромной и злой, но она знала свое место и никогда не бросалась на людей не в бою. У меня был от нее щенок. И вот эту суку захватил дух медведя.
— Чего? — Не понял Хмель. — Это как?
— Она перестала узнавать друга…
— Хозяина?
— Друга. — С нажимом повторила Рут. — У варваров нет хозяев. Звери помогают нам добровольно, ровно как и люди.