В поисках наслаждения

Эссекс Элизабет

В гостиной появилось два новых предмета мебели, но, поскольку миссис Таппер накрыла их чехлами, Лиззи осталась стоять в дверном проеме.

— Да, мистер Кромби, чем могу быть полезна?

Ее вид заставил бедного мистера Кромби отпрянуть. Она повернулась к старому зеркалу на стене и отстраненно, как бы со стороны, посмотрела на себя. Она и вправду выглядела как пугало. Нечесаные, взъерошенные ветром волосы. Красные от солнца и соленого воздуха щеки. А одежда была сочетанием случайных вещей вместо элегантного ансамбля.

Почему бы

и нет? Она понесла потерю. О чем ее вид красноречиво свидетельствовал.

— Преподобный доктор Марлоу прислал меня с сообщением для Вас, Миссис Марлоу.

— Да?

— Тело прислали для погребения. Прибыло сегодня поутру. В таком красивом дубовом гробу…

Ее взгляд чуть не лишил его языка.

— В красивом?

Она ощутила первое странное и такое знакомое пробуждение гнева. Безудержная ярость больше ее устраивала и была лучше тупой вездесущей боли.

— В гробу?.. — Она с трудом выдавила и это слово. — Кто прислал его? Он умер в море. Так написано в извещении.

— Я не знаю, мэм.

— Откуда прибыл гроб?

— Из Адмиралтейства, мэм. Вероятно. Священник сказал, что ничего не организовывал, поскольку был не в том состоянии. Если не друзья покойного капитана Марлоу, которые сочли своим долгом отдать ему последнюю дань уважения, то наверняка Адмиралтейство.

Лиззи не могла представить, кто был этот благодетель, но Джейми с легкостью сходился с людьми и заводил друзей. О великодушии его натуры наверняка знали его коллеги, что объясняло, почему нашлись люди, готовые совершить для него последний акт благотворительности.

Но теперь нужно было что-то делать.

— Преподобный Марлоу сделал какие-либо приготовления, прислал указания?

— О да. — Викарий неловко порылся в кармане. — Он прислал вам письмо.

По крайней мере оно оставалось запечатанным. Лиззи не могла представить, чтобы старина Кромби не ознакомился с его содержанием. А раз не ознакомился, значит, скорее всего знал, о чем оно.

Лиззи сломала печать и сосредоточила взгляд на угловатом почерке. Свекор спрашивал ее о погребальных предпочтениях. Боже, похороны. Она не думала, что похороны будут настоящими, с телом и гробом, заупокойными мессами и гимнами. Она полагала, что его похоронили в море. Ведь Джейми следовал в Австралию, а не в Плимут. Ей не приходило в голову, что его могут поместить в ящик и отправить обратно, как какой-нибудь потерявшийся багаж. Это казалось обыденным.

Чем-то окончательным и бесповоротным.

— Благодарю, мистер Кромби. Передайте преподобному доктору Марлоу, что зайду к нему завтра.

Она могла бы написать ему записку с теми же словами, просить сделать все те приготовления, которые сочтет нужным, но так у нее появится занятие и необходимость куда-то ехать.

И как жена Джейми, она была обязана это сделать. Была обязана организовать его погребение.

— Нам нужно подготовиться к поездке в город, — сказала она миссис Таппер, которая маячила в гостиной. — У меня нет ничего черного.

Впервые

она надела черное платье по поводу смерти бабушки Элизабет четыре года назад, и оно безнадежно устарело. Лиззи представила Джейми в его элегантном синем мундире, который так шел к его смеющимся серым глазам. Он был неотразим. Полон света и радости. Она все же должна заказать его портрет. И чтобы ему не было за нее стыдно, она должна позаботиться о платье. Лиззи поднялась по изгибающейся лестнице наверх и медленно проследовала в свою комнату. Его комнату. С красивым куполообразным потолком и широкой кроватью.

Но в комнате не было призраков. Наполненная утренним солнечным светом, она выглядела безупречно чистой. Лиззи опустилась на солнечное пятно, что лежало на кровати, согревая голубое шелковое одеяло. Они были такие счастливые здесь, в этой комнате, огражденной уютом от жестокой реальности мира на такой короткий срок.

Она рассеянно протянула руку к подушке и разгладила мягкую ткань. Словно нарочно, чтобы подразнить ее, в воздухе разнесся его едва уловимый запах — пряный дух лавровишневой воды, как он говорил. Призраки все же здесь были. Она поднесла подушку к лицу и глубоко вдохнула, погрузившись в то единственное осязаемое, что от него осталось, затем свернулась калачиком на голубом шелке одеяла, теплом в том месте, где на кровать падал солнечный свет. Здесь они лежали вместе с Джейми.

Она, должно быть, все же уснула и проспала какое-то время, потому что, когда миссис Таппер ее разбудила, солнце стояло уже высоко в небе и солнечное пятно переместилось с кровати.

— Мистер Таппер готов отвезти вас в город, мэм.

Миссис Таппер встряхнула ее дорожное платье.

— Но я собиралась ехать верхом, я не люблю закрытые кареты.

— У нас есть только рессорная двуколка. Она достаточно удобная и открытая. И простите меня, Мэм, но я не думаю, что вы в состоянии проехать весь этот путь верхом одна.

— О нет, мы все поедем. То есть я думала… я думала, может, вы тоже пожелаете поехать, учитывая, как долго вы его знали, капитана Марлоу. Это было бы уместно. В Хайтоне достаточно комнат. Там хватит места для всех нас.

— О, я, право же, не знаю, мэм. С вашей стороны это так великодушно.

— Я подумала… Я бы хотела… — И Лиззи сделала нечто такое, что никогда бы не сделала две недели назад. Попросила о помощи. — Я бы очень хотела, чтобы вы поехали со мной. Прошу вас.

И Тапперы исполнили ее просьбу. Они стояли рядом с ней, когда она позвонила в колокольчик на пороге дома приходского священника, серьезные и почтительные в своих черных одеждах. Ей было чуть-чуть легче, когда видела и других в скорби. Потерять мужа, с которым состояла в браке всего несколько дней, — это одно, но потерять ребенка и единственного сына — совсем другое. Скорбь, отпечатавшаяся на безмолвном морщинистом лице миссис Марлоу, была непереносима, но Лиззи боялась, что она отражала ее собственную.