В поисках пропавших колен Израиля
Шрифт:
В конце восемнадцатого века князь М. Щербатов сочинил роман “Путешествие в землю Офирскую”, первую утопию на русском языке. Жители идеального Офирского царства устранили все недостатки и благоденствуют под властью правителей, которые стараются “соделать счастливыми подчиненных им людей”; религия и образование служат охранению порядка и спокойствия в государстве, священнослужители являются чинами полиции, а народ той страны “чтит добродетель, потом закон, а после – царя и вельмож”.
У российских старообрядцев существовала своя мечта – уйти от преследования властей далеко на восток, через Сибирь и Китай,
В Беловодье – как рассказывали “очевидцы” – было сорок православных храмов, патриарх и митрополиты, хранившие “древнее благочестие”; “в тамошних местах татьбы и воровства, и прочих противных закону не бывает… злата и серебра несть числа… а оные опонцы в землю свою никого не пущают и войны ни с кем не имеют”.
В девятнадцатом веке объявился в России некий Аркадий, назвавший себя епископом из “Славяно-беловодского царства”: “царь там христианский… Григорий Владимирович, царицу же звали Глафира Осиповна”. Аркадий (Антон Пикульский) стал основателем Беловодской иерархии – одной из ветвей старообрядческой церкви.
Повод для удивления.
В девятнадцатом веке группы староверов с Алтая с женами и детьми пошли через Китай и Индию в поисках Беловодья, испытывая в пути невероятные лишения, умирая от голода и болезней. В 1923 году – уже при советской власти – старообрядцы с Алтая вновь оправились на восток на поиски беловодского царства.
МАЛЫЕ ПУРИМЫ
Всем, должно быть, известно, что в праздник Пурим евреи читают Книгу Эстер – о том, как злодей Аман, подлый и коварный, задумал погубить еврейский народ. Всё в конце концов закончилось благополучно, Амана повесили, – однако не каждый, очевидно, знает, что существуют и малые Пуримы, которые праздновали и празднуют еврейские общины или семьи в память об освобождении от опасностей, преследований и гонений.
Первый пример.
Немецкие ремесленники, недовольные конкуренцией, решили изгнать евреев из Франкфурта-на-Майне, – во главе их стоял некий Винцент Фетмильх, который называл себя “новым Аманом”.
Погром начался 22 августа 1614 года. Толпа ремесленников во главе с Фетмильхом бросилась на штурм еврейского квартала; его жители защищались с оружием в руках, однако отступили перед многочисленным противником. На другой день Фетмильх велел всем евреям уйти из города, и 1380 человек покинули Франкфурт-на-Майне. “Они вышли, – свидетельствовал очевидец, – радостные и вздыхающие. Радовались тому, что остались в живых, и вздыхали оттого, что лишились всего”.
Через полтора года евреи вернулись во Франкфурт-на-Майне по приказу императора – в сопровождении войска, под барабанный бой и трубные звуки. Погромщиков наказали, Фетмильха казнили, и части его тела развесили на четырех концах города. Дом Фетмильха срыли, а на том месте поставили позорный столб с описанием его казни.
В память избавления от “нового Амана” еврейская община Франкфурта-на-Майне учредила ежегодный праздник под названием Пурим-Винцент.
Пример второй.
В 1731 году жил в одном из городков Чехии еврей Давид Брандейс, и была у него бакалейная лавка. Однажды в эту лавку пришла христианская девушка, дочь переплетчика,
Давида Брандейса обвинили в умышленной продаже христианам отравленной пищи, однако суд разобрался во всем и признал его невиновность. Давид описал то событие в специальном свитке и обязал своих потомков “читать этот свиток ежегодно в десятый день месяца адар”, празднуя чудесное спасение.
Этот праздник семьи назывался Пурим-повидл.
ХРУСТАЛЬНЫЙ КОЛОКОЛЬЧИК
Жил на свете некий еврей-бедняк, которого пригласили однажды в богатый дом. Его хозяева были известны не только своим гостеприимством, но и весьма интересным обычаем. Они накрывали стол, угощали неимущих, и каждый бедняк мог взять после обеда какую-нибудь дорогую вещь из этого дома.
Итак, наш бедняк, который, надо сказать, не отличался большим умом, сидел за столом, наслаждался вкусной едой и размышлял над тем, как бы унести с собой что-нибудь очень дорогое. Он внимательно следил за происходящим и заметил одну особенность: всякий раз, когда хозяину что-либо требовалось, он звонил в хрустальный колокольчик, – тут же появлялись слуги и выполняли любое его желание. После обеда хозяин спросил, что он хочет получить в подарок, и наш бедняк ответил:
– Дайте мне колокольчик.
Вернувшись домой, он стал приглашать на пир каждого встречного и поперечного. Собралось всё местечко, гости уселись на скамейках вокруг пустых столов, и бедняк им сказал:
– Не беспокойтесь. Сейчас всё будет.
Достал хрустальный колокольчик, начал в него звонить, но никто не появился и ничего не принес. Он зазвонил еще громче – тот же результат, и тогда, смущенный и разгневанный, наш бедняк помчался к богачу, застучал кулаком в дверь:
– Ты обманул меня и подменил колокольчик! Ты дал мне такой колокольчик, который не работает!..
Богатый человек понял в чем дело и разъяснил бедняку, что колокольчик сам по себе ни на что не способен. Если за долгие годы ты не накопил богатства, то бесполезно устраивать трезвон: никто не явится, и на столах будет пусто. Конечно, если кто-то трезвонит по любому поводу и получает от этого удовольствие, то его уже не остановить. Но пожалейте хотя бы колокольчик…
МЕСТО В РАЮ
Расскажем одну историю, случившуюся в начале двадцатого века, – невозможно не рассказать.
Однажды король Испании Альфонсо XIII отправился с визитом в Стамбул. Там он заметил, что местное население говорит на многих языках мира – турецком, греческом, французском, итальянском, русском, армянском, немецком, но часто слышится и испанский язык.
– Где мы?! – спросил изумленный монарх своего советника. – Мы в Испании или в Турции?
– Ваше величество в Стамбуле, – ответил советник.
– А почему эти люди говорят на средневековом испанском языке?
– Эти люди происходят от марранов, тайных евреев. Их предки бежали из Испании от инквизиции, оставив позади убитых родных и брошенное добро. Но тех, кто добрался до Турции, хорошо приняли; никто не покушался на их язык, обычаи, веру, и они здесь весьма преуспели.
Монарх нахмурился. Ему не хотелось верить, что евреи обрели благополучие под сенью полумесяца, тогда как христианский мир принес им мучения.