В поисках равновесия. Великобритания и «балканский лабиринт», 1903–1914 гг.
Шрифт:
В начале XX в. развитие Балканской подсистемы вступило в кризисную фазу, что обусловливалось переходом системоразрушающих факторов (национализма и экспансионизма) из латентного состояния в активное. Это предопределило выбор региональных игроков в пользу силового способа осуществления их национальных программ как единственно возможного [37] .
В качестве основных параметров кризиса Балканской подсистемы выделим следующие аспекты:
1. Внутренний кризис Османской империи, вызванный ее прогрессирующим ослаблением и активизацией национально-освободительных движений в европейских провинциях султана. Турция была ключевым региональным игроком, а потому дезинтеграционные процессы на ее балканских территориях отразились на функционировании всей подсистемы.
37
Маныкин А.С. Указ соч. // Основы общей теории… С. 59–60, 65.
2. Непримиримое
3. Австро-сербский конфликт, выступивший на авансцену после прихода к власти в Сербии династии Карагеоргиевичей и чреватый перспективой упадка влияния Дунайской монархии на Балканах (что отразилось бы и на ее статусе великой державы).
4. Следует особо выделить внешний параметр кризиса Балканской подсистемы: столкновение в регионе интересов великих держав.
Безусловно, скептики могут возразить: любая теория упрощает историческую реальность, особенно на Балканах, где, подобно одноименному фильму Э. Кустурицы, «жизнь как чудо». Но методологические выкладки, словно маленькие фонарики, помогут нам не затеряться в этом вихре фактов и событий, подсвечивая наш исследовательский маршрут: подсистема как «лабиринт», то есть та самая ловушка, в которую попалась европейская дипломатия, пытаясь балансировать.
Говорят источники
Выработка и реализация внешнеполитического курса являются многомерным процессом, форму и направление которому придают личности, оказавшиеся у руля дипломатии в определенный исторический период. Безусловно, деятельность министерств иностранных дел носила и носит закрытый характер, и лишь узкая группа лиц принимает непосредственное участие в выработке и принятии внешнеполитических решений. Однако существующие в стране политическая система, традиции общественных дискуссий по тем или иным международным сюжетам, а также относительная самостоятельность такого института, как пресса, влияют (если не прямо, то косвенно) на формулирование внешнеполитической повестки дня государства, что хорошо иллюстрирует пример Великобритании. Соответственно, комплексный анализ политики Лондона на Балканах предполагает привлечение разнообразного круга источников: дипломатических документов (архивных и опубликованных), парламентских дебатов, материалов прессы и публицистики, литературы личного происхождения (мемуары, дневники, письма).
Значительная часть настоящего исследования строится на изучении внутриведомственной переписки Форин Оффис. Она включает в себя депеши и телеграммы британских дипломатических представителей за рубежом и высылаемые им из Лондона инструкции, ежегодные отчеты по странам мира, меморандумы и аналитические записки. Причем эти документы имели разный уровень конфиденциальности. С конца 1820-х гг. наиболее важные документы с точки зрения государственных интересов и безопасности Великобритании специально отбирались и отпечатывались для ознакомления с их содержанием сотрудников Форин Оффис, членов кабинета, а также служащих британских миссий за границей.
Вряд ли можно составить целостное представление о процессе принятия решений британской дипломатией, в том числе по балканскому вопросу, хотя бы вкратце не упомянув о том, как функционировал Форин Оффис в начале XX в. В 1906 г. был модернизирован аппарат делопроизводства британского внешнеполитического ведомства, в результате чего «дипломатический истеблишмент» освободился от канцелярской работы и смог сконцентрироваться непосредственно на политических вопросах. Высокопоставленные чиновники Форин Оффис приступили к исполнению своих обязанностей советников статс-секретаря по иностранным делам. Изменение в системе регистрации, а также практика изложения основных пунктов того или иного документа на специально прилагаемом листе позволили сотрудникам каждого из политических департаментов [38] выражать свои взгляды в форме меморандумов или заметок, которые затем просматривались вышестоящим начальством. Поощрение младших сотрудников к составлению меморандумов по наиболее злободневным вопросам позволяло им проявить инициативу и в определенной степени разделить ответственность с высокопоставленными коллегами. Несомненно, это повышало качество работы дипломатической службы.
38
Взаимоотношения с Россией, балканскими государствами и Турцией находились в ведении Восточного департамента.
Одним из нововведений той поры являлось включение в обязанности глав посольств и дипломатических миссий подготовки ежегодных отчетов о стране их аккредитации. Эти отчеты, как правило, были разбиты на несколько больших секций (и множество малых подсекций), в каждой из которых освещались изменения, произошедшие за год в разных сферах государственной жизни: во внешней политике, административном аппарате, экономике, торговле, армии, образовании, печати и т. д. Эти сведения позволяли составить всеохватное представление об уровне развития государства и влиянии различных факторов на его поведение на международной арене. Подготавливая ежегодные отчеты, посол (или посланник) в значительной степени опирался на информацию, предоставленную ему военным атташе и другими служащими посольства (или миссии), отвечавшими за конкретные вопросы в отношениях со страной пребывания. Предполагалось, что подобные меры помогут систематизировать информацию,
39
Steiner Z. The Foreign Office and Foreign Policy, 1898–1914. Cambridge, 1969. P. 81.
В монографии были использованы интересные и ценные материалы британского внешнеполитического ведомства, хранящиеся в Национальном архиве Великобритании в Кью. Среди них – «документы кабинета» (коллекция фотографических копий меморандумов за 1880–1916 гг., аккумулированных из официальных и частных источников и циркулировавших внутри кабинета [40] и писем-отчетов премьер-министра монарху о ходе обсуждения тех или иных вопросов на заседании кабинета министров [41] ); материалы Комитета имперской обороны (КИО) [42] ; проекты международных договоров и соглашений, заключенных Великобританией с другими государствами [43] .
40
The National Archives, Kew, UK (далее – TNA). CAB 37 (Cabinet Minutes and Papers).
41
TNA. CAB 41 (Photographic Copies of Cabinet Letters in the Royal Archives).
42
TNA. CAB 17 (Records of the Committee of Imperial Defence); CAB 38, pre-1914 (Committee of Imperial Defence: Photographic Copies of Minutes and Memoranda).
43
TNA. FO 93 (Records of the Treaty and Royal Letter Department).
Чрезвычайно важным источником оказалась общая корреспонденция из балканских государств (Болгарии и Сербии) и Австро-Венгрии: отчеты о беседах британских представителей с политическим и военным руководством, а также религиозными деятелями страны пребывания, обзоры прессы, сообщения «по горячим следам» о важнейших внутриполитических событиях и внешнеполитических решениях, доклады британских военных атташе о состоянии вооруженных сил и проводившихся маневрах [44] . Интересные обобщения содержатся в ежегодных отчетах по балканским странам и Австро-Венгрии [45] . На основании этих сведений в Лондоне делались выводы об их внешнеполитических приоритетах и региональной стратегии.
44
TNA. FO 78 (General Correspondence before 1906, Ottoman Empire); FO 105 (General Correspondence before 1906, Serbia); FO 371 (General Correspondence from Political and Other Departments, post-1906).
45
TNA. FO 881 (Confidential Print [Numerical Series]).
Безусловно, важную роль в выработке внешнеполитического курса Туманного Альбиона играл личностный фактор. В рассматриваемый период ключевые позиции в британском внешнеполитическом ведомстве заняла плеяда талантливых дипломатов. Э. Грею, возглавившему Форин Оффис в декабре 1905 г., в отличие от его предшественников лорда Р. Солсбери и лорда Г. Лэнсдауна, приходилось уделять много времени заседаниям в палате общин. Отчасти по этой причине сильно возросла роль аппарата министерства. Особую важность приобрела позиция постоянного заместителя статс-секретаря по иностранным делам, к которому стекалась информация из наиболее «значимых» для британских интересов стран и который координировал деятельность британских представителей в этих странах [46] . С 1905 по 1910 гг. должность постоянного заместителя занимал Чарльз Гардинг, которого сменил на этом посту Артур Никольсон (1910–1916). К слову, в Уайтхолле за Никольсоном закрепилась репутация убежденного сторонника прорусской ориентации: он являлся одним из главных творцов англо-русской Антанты 1907 г. Его личная корреспонденция содержала не просто конфиденциальную информацию, но важные оценки и прогнозы относительно развития общемировой ситуации в целом и англ о-русского взаимодействия в частности [47] .
46
Steiner Z. Op. cit. Р. 93–94.
47
TNA. FO 800 (358–372). Говоря об этом жанре дипломатической корреспонденции, надо отметить, что в XIX в. он приобрел особую популярность среди британских дипломатов, поскольку позволял избежать публикации в «Синих книгах» писем, содержавших конфиденциальную информацию, не предназначенную для широкой общественности.