В Поисках Роста

Истерли Уильям

Еще одна беда, которая может постигнуть страну, — это война. Многие бед­ные страны в период накопления долгов воевали. Может быть, бедные страны с высокой задолженностью пострадали от коллапса, сопутствующего всякой войне, больше, чем другие страны, и в силу этого их долговое бремя такое не­подъемное? Нет. Бедные страны с высокой задолженностью не в большей сте­пени были вовлечены в войны, чем другие страны в тот же период. Таким об­разом, версия о «безответственных правительствах» все-таки лучше объясняет факты, чем гипотеза, исходящая из неудачного стечения обстоятельств.

Разоблачение теории дефицита финансирования

До сих пор я рассматривал безответственное поведение правительств с точки зрения

должника. Однако кто-то же дает в долг этим безответственным дол­жникам. Имела ли место безответственная выдача займов наряду с безответ­ственным заимствованием? Думаю, вы без труда угадаете правильный ответ.

Давайте рассмотрим, из чего складывается финансирование безответствен­но высокого дефицита платежного баланса в бедных странах с высокой задол­женностью. Что-то во всем этом есть интригующее.

Итак, во-первых, бедные страны с высокой задолженностью получали с уче­том дохода прямые иностранные инвестиции в меньшем объеме, чем другие наименее развитые страны. Это может служить косвенным признаком плохой политики, который проявляется и в других случаях: в экономику с высоким дефицитом бюджета и завышенным валютным курсом инвесторы не хотят вкладывать средства. Инвесторов может также беспокоить, как скажется спи­сание долгов на других внешних обязательствах, например на величине пря­мых иностранных инвестиций.

Во-вторых, несмотря на плохую политику, бедные страны с высокой задол­женностью получили от Всемирного банка и МВФ больше средств, чем другие, наименее развитые страны. Результаты финансирования со стороны Всемирно­го банка определяются с учетом начального уровня дохода (масштаб финанси­рования находится в обратной зависимости от величины дохода). Дополни­тельный объем финансирования бедных стран с высокой задолженностью со стороны Всемирного банка (0,96 % ВВП) по сравнению с размером дефицита текущего счета платежного баланса невелик, однако он высок по сравнению со средним объемом финансирования со стороны того же Всемирного банка всех наименее развитых стран (1,1 % ВВП). Доля финансовой помощи, поступаю­щей от Всемирного банка в объеме новых заимствований, в бедных странах с высокой задолженностью тоже была существенно выше (на 7,2 процентных пункта), чем в остальных странах.

Примерно так же обстоит дело с помощью, которую направлял МВФ. С уче­том начального уровня дохода бедным странам с высокой задолженностью фонд выдавал больше займов, чем остальным. Как и в случае со Всемирным банком, по отношению к дефициту текущего счета платежного баланса объем этой помощи невелик (0,73 % ВВП), но превышает средний объем финансиро­вания по линии МВФ других стран (0,5 % ВВП). Доля финансирования со сто­роны МВФ в общем объеме новых внешних займов — того же знака и весьма значительна: с учетом дохода доля МВФ в объеме новых внешних займов этих стран на 4,4 процентных пункта выше, чем в объеме новых внешних займов остальных стран. Бедные страны с высокой задолженностью отчасти и дошли до своего плачевного положения, постоянно занимая у Всемирного банка и МВФ.

В-третьих, примерно с теми же явлениями сталкиваешься при изучении из­менений в структуре новых займов, предоставленных бедным странам с высо­кой задолженностью с 1979-го по 1997 г. Бросается в глаза, что частные креди­ты постепенно исчезают и все большее значение приобретает многостороннее финансирование. Только доля выдаваемых под низкие проценты займов Все­мирного банка (займов MAP) в структуре новых заимствований выросла более чем на треть. В начале периода доля частных кредитов в общем объеме новых займов была в 3,6 раза выше, чем доля займов MAP; к концу же периода доля «частных денег» уже оказалась в 8,6 раза ниже доли объема финансирования со стороны MAP.

В-четвертых, гипотеза о «невезении» не кажется убедительной, если рассмот­реть чистый поток ресурсов, направленных в бедные страны с высокой задол­женностью: отделив от суммы новых

займов сумму выплачиваемых старых долгов и процентов по ним. Во время периода, за который выросло долговое бремя (1979-1987 гг.), основная часть этого чистого потока средств исходила из льготных источников финансирования (MAP, других многосторонних ор­ганизаций и двусторонних доноров вроде USAID). Правда, выдавались займы и частными кредиторами. Чистый поток финансирования бедных стран с вы­сокой задолженностью, полученного из льготных источников, составил 33 мил­лиарда долларов. Сумма особенно поражает, если знать, что за тот же период по­лучившие ее страны влезли в еще большие долги в терминах чистой приведен­ной стоимости.

В 1988-1997 гг. состав чистых потоков по сравнению с 1979-1987 гг. значи­тельно изменился. Долговые коэффициенты стабилизировались. Огромные объемы положительных чистых потоков от MAP и двусторонних доноров компенсировали отрицательные чистые потоки по линии Международного банка реконструкции и развития (нельготных займов Всемирного банка), двусторонних нельготных и частных источников. Фактически это была еще одна форма облегчения долгового бремени, поскольку нельготные долги заме­нялись долгами с низкими процентами и с отсрочкой погашения, то есть дол­гами с существенным грант-элементом. Тем не менее, как это ни удивительно, чистая приведенная стоимость долга за это время почти не менялась, по край­ней мере до последних нескольких лет. MAP и двусторонние доноры вытесня­ли нельготных кредиторов; при этом у получателей быстро накапливались но­вые льготные долги. Так что долговое бремя, по сути, оставалось прежним.

Вывод из сказанного неутешителен: долговое бремя у бедных стран образо­валось потому, что, несмотря на уход частных и нельготных кредиторов, зай­мы продолжали предоставляться МВФ, Всемирным банком (MAP) и двусто­ронними донорами. Как же это произошло?

Кредитная политика донорского сообщества (МВФ, Всемирного банка и дву­сторонних доноров) поощряла предоставление займов безответственным пра­вительствам. Используемая методология известна как заполнение дефицита финансирования. В главе 2 говорилось о том, как на практике выявилась несосто­ятельность теории дефицита финансирования. Речь тогда шла о разнице между «необходимыми инвестициями» и национальными сбережениями. Теперь мы касаемся разницы между так называемыми требованиями по финансированию исходя из платежного баланса и доступным объемом частного финансирования. Требования по финансированию определяют как сумму торгового дефицита, процентов по старым долгам и выплат по займам, подлежащим погашению. «За­полнение дефицита финансирования» предполагает, что дополнительная льгот­ная помощь предоставляется странам с более высоким торговым дефицитом, более крупным объемом текущего долга и более низкой долей частных займов. Так парадоксальным образом вознаграждаются «безответственные правитель­ства», чья политика отпугивает частных кредиторов и ведет к увеличению тор­гового дефицита и накоплению долгов. Заполняя дефицит финансирования, в страну вливают хорошие деньги после плохих. В результате раскручивается спи­раль официального долга: неспособность стран обслуживать свой текущий долг становится причиной предоставления им новых льготных займов.

Затем, словно в едином порыве теряя остатки разума, донорское сообщест­во рассчитывает объем «необходимого» прощения долгов, чтобы «покрыть де­фицит финансирования». Таким образом, наградой за существование большого объема дефицита финансирования становится списание долгов и стирание па­мяти о безответственном поведении как должников, так и кредиторов.

К 1997 г., на момент появления новой многосторонней инициативы по спи­санию долгов, бедные страны с высокой задолженностью получали 63 % из по­тока ресурсов, предназначенного для бедных стран. Между тем в странах-дол­жниках живет только 32 % населения этих стран.