В Поисках Роста

Истерли Уильям

Вложения в знание

Экономист Пол Ромер утверждает, что знания увеличиваются посредством сознательных вложений в них. Солоу же считал техническое знание даннос­тью, независимой от уровня инвестиций. Для Солоу знание исходит от вещей, которые не зависят от экономики, — таких, как, например, фундаментальная наука. Но если у знаний большой экономический потенциал, люди должны реагировать на это накоплением знаний.

История Desh Ltd как раз и являет собой случай инвестиций в знания. Поче­му участие Daewoo в совместном предприятии оказалось таким ценным? Поче­му бангладешцы не выпускали рубашки самостоятельно, до того, как Daewoo предложила свои услуги? Потому что Daewoo уже знала кое-что про выпуск рубашек и про их продажу на мировом рынке. С момента основания Daewoo в 1967 г. менеджеры и сотрудники корпорации накопили знания о производстве

текстиля, которые в один прекрасный день оказались полезными для дру­гих — в частности, для Нурула Куадера из Desh Ltd. И они передали эти знания сотрудникам Desh. С 1 апреля по 30 ноября 1979 г. на своей фабрике в Пусане корейцы учили сотрудников Desh, как кроить, шить, отделывать текстиль, под­вергать его машинной обработке. Благодаря инвестициям, сделанным Daewoo в 1967 г., были получены знания, которые в свою очередь можно было продать Desh в 1979-м.

Создание знаний не всегда предполагает изобретение новых технологий с нуля. Что касается обработки текстиля, возможно, некоторым элементам этой технологии уже сотни лет. Не исключено, что важные технологические прин­ципы и идеи, что называется, носятся в воздухе. Но лишь те, кто их применя­ют, могут по-настоящему их освоить и передать другим.

В Бангладеш инвестиции в знания продолжались по мере того, как Daewoo и Desh приспосабливали методы Daewoo к местным условиям. Одним из препят­ствий была крайне протекционистская торговая система Бангладеш. Новым производителям было бы трудно выдержать конкуренцию за рубежом, если бы из-за действующих в стране тарифов и квот за ткань приходилось платить цену, в несколько раз превышающую мировую. Правительство Бангладеш бы­ло готово пойти на компромисс, получивший известность как система специ­альных приписных таможенных складов (складов для хранения нерастаможен­ных товаров), чтобы позволить экспортерам вроде Desh осуществлять беспош­линный импорт материалов. Daewoo хорошо знала тонкости этой системы, потому что точно такая же применялась в Корее. Daewoo объяснила Desh, как использовать эту систему, и посоветовала бангладешским чиновникам, как эф­фективно ею управлять.

Daewoo и Desh также разъяснили бангладешским банкам, как открывать им­портные компенсационные аккредитивы. Совместно компании сумели убедить правительство и получить его согласие на использование таких аккредитивов при строгом государственном контроле за обменным курсом национальной валюты.

Вот как описывает механизм использования компенсационных аккредити­вов финансовая фирма Empire Capital Group Inc. из Калифорнии:

«Мы можем открыть компенсационный аккредитив, когда посредник из опасений конку­ренции не хочет, чтобы производитель и покупатель общались напрямую, и в то же время же­лает обеспечить платежи соответствующим сторонам. Инструмент этот действует очень про­сто. Входящий (первичный) аккредитив открывается для кредитора по нашему выбору — он выступает в качестве Бенефициара. Это первичный источник оплаты, и обычно он является единственным. Кредитор открывает исходящий (вторичный) аккредитив Бенефициару, опре­деляемому вами. Условия платежа по этому исходящему аккредитиву обычно такие же, как по входящему. Тем не менее использование компенсационных аккредитивов учитывает «разницу условий» при минимальном риске неисполнения контракта. Например, в первичном аккреди­тиве указывается, что платеж произведен за собранную мебель. Экономическая эффективность требует перевозить мебель в разобранном виде, чтобы заполнить контейнер. Решить проблему можно через использование компенсационного аккредитива. Как правило, кредиторы не жела­ют идти ни на какой риск» [10].

Понятно, насколько ценными оказались для бангладешцев консультации такого рода!

Ключевой принцип все тот же: знания утекают. Полезное знание о том, как производить вещи с низкими издержками — то есть как стать богатым, — труд­но утаить. Слишком силен для людей стимул наблюдать за тем, что вы делаете. Люди, которые с вами работают, испытывают очень большое искушение отде­литься от вас и делать то же самое для собственного обогащения.

У знания есть свойство, которое делает его подверженным утечкам — с бла­гими для общества последствиями. И в отличие от машины одно и то же зна­ние могут применять несколько человек сразу. Если сто работников Desh по­пытаются использовать одну швейную машину, вокруг нее будет тесновато. Да и вряд ли сотне человек удастся разместиться таким образом. Но сто разных бангладешских производителей могут одновременно использовать идею ком­пенсационных аккредитивов. Идея сама по себе

не накладывает никаких огра­ничений на то, сколько человек ее используют.

Дополнительное знание

Второе свойство знаний тоже важно для нашего разговора об утечках: новое знание является дополнительным по отношению к существующему. Иными словами, новая идея для общества тем ценнее, чем больше уже в обществе дру­гих идей. Такая особенность знаний означает, что инвестиции в них характе­ризуются возрастающей отдачей. Сейчас я пишу эти строки, используя зна­ние, воплощенное в программе Microsoft Office 97. Она обеспечивает резкий скачок производительности без существенных затрат — но лишь в обществе, в котором широко известны прежние версии Microsoft Office и компьютеры в целом. Но представьте ситуацию 1970-х гг., когда еще не началась компьютер­ная революция. Тогда, без компьютеров и без компьютерной грамотности, вы­года от Microsoft Office 97 была бы нулевой.

Явление возрастающей отдачи приводит к важным выводам. Как показывает сам термин, доходность капитала (включая и капитал в виде знания) повышает­ся по мере роста его объема. Доходность капитала высока там, где капитала уже много, и мала там, где его мало. Этот принцип противоположен принципу убы­вающей отдачи, когда доходность капитала велика в том случае, если его мало.

Как же мы перешли от убывающей отдачи к возрастающей? По мере того как в обществе появляется все больше и больше машин при том же количестве работников, каждая дополнительная машина производит все меньше и мень­ше дополнительной продукции. Об этом уже говорилось в главе 3. Только в абсурдном мире вроде описанного в сказке «Алиса в стране чудес» можно во­образить, что ценность дополнительной швейной машины будет расти по ме­ре того, как их количество увеличивается. На скольких швейных машинах мо­жет работать один человек?

Но со знанием все обстоит по-другому. По мере того как в обществе появля­ются новые и новые продуктивные идеи, каждая дополнительная идея создает все больше и больше дополнительной продукции. Если эти инвестиции в зна­ния «утекают» в общество, новое знание повышает производительность всего существующего знания и всех машин в масштабах всей экономики. Когда со­здание новых знаний и их утечка достаточно интенсивны, они перекрывают естественный процесс убывания доходности средств производства. Чем боль­ше знания в обществе, тем выше доходность каждого нового знания. Чем вы­ше доходность каждого нового знания, тем мощнее инвестиции в новые знания.

Как мы убедились, и физический капитал, и человеческий имеют тенден­цию перетекать в наиболее богатые экономики. Если разница в доходах по стра­нам объясняется разным уровнем знаний, понятно, почему физический и че­ловеческий капиталы стремятся в экономику с высоким уровнем знаний, где доходность и того и другого капитала будет выше.

Возрастающая отдача — вот процесс, который, по всей видимости, проис­ходил в бангладешской текстильной промышленности. Работники Desh наб­людали, как Daewoo и Нурул Куадер создают ценное знание о производстве ру­башек, их продаже за рубеж, использовании специальных приписных тамо­женных складов и компенсационных аккредитивов. Они взяли это знание с собой, когда покидали Desh и открывали собственные текстильные фирмы. К 1985 г. в Бангладеш было более семисот текстильных компаний. Знание утекает.

Еще один пример. В январе 1985 г. в Бангладеш открылось производство на фирме Mohammadi Apparels Ltd. Здесь выпускали рубашки при помощи 134 японских швейных машин. Mohammadi Ltd. должна была закупить машины, и одновременно с ней их больше никто не мог использовать. Но сотрудники фир­мы могли использовать те же идеи, что и семьсот остальных компаний, — идеи, которые зародились в Desh. Менеджер по производству в Mohammadi раньше был менеджером по производству в Desh; менеджер по маркетингу — менед­жером по маркетингу в Desh; десять других бывших сотрудников Desh работа­ли в Mohammadi, обучая новичков. Через тридцать один месяц после запуска Mohammadi уже экспортировала рубашки на сумму 5 миллионов долларов, в основном в Норвегию.

Desh Нурула Куадера не слишком страдала от конкурентов. К 1987 г. объем ее производства вырос в пятьдесят один раз. Мировой рынок текстиля, на ко­тором работали бангладешцы, оказался огромным океаном.

И все-таки Нурул Куадер не был вознагражден в полной мере за то благо, которое он сделал для Бангладеш, волей случая основав здесь национальную текстильную промышленность.

Его первоначальные инвестиции принесли обществу доход во много крат больший, чем лично Куадеру. Разница между прибылью общественной и час­тной весьма важна, и мы к этому скоро вернемся.