В поисках сокровища

Лавринович Ася

Ляля поднялся со скамейки, закрыл меня широкой спиной и принялся пересыпать в мой рюкзак недоеденные фрукты. Я мимолетом подумала, что обязательно что-нибудь раздавлю и заляпаю школьные тетради… За что мне все это?

Из беседки мы вышли с нагруженными рюкзаками и не спеша двинулись мимо озадаченных мужиков. Пустые коробки из-под фруктов сунули под лавку.

Ляля шел как ни в чем не бывало, вразвалочку, разве что под нос себе не насвистывал, а вот я, как мне казалось, вела себя очень подозрительно. Будто мой рюкзак вдруг мог стать прозрачным, или

рот был в клубнике… Я быстро вытерла губы ладонью.

Я была настолько взвинчена, что когда самый здоровый мужик окликнул Лялю, чуть не сорвалась с места, чтобы сбежать, но все-таки сдержалась. Мы притормозили, медленно развернулись и уставились на мужиков.

– Пацан, мы тут коробок не досчитались, – хрипло начал один из мужиков, направляясь к нам. – А ты тут вроде с самого утра вертелся…

От страха и предчувствия чего-то дурного сердце застучало во весь опор, и ноги ослабели. Я ухватилась за Лялину руку…

Лев

Тоня металась по своему кабинету из стороны в сторону, как разъяренный тигр в клетке. Я сидел на небольшом кожаном диванчике в приемной и, скрестив руки на груди, наблюдал, как тетя не может найти себе места.

– Антонина Юрьевна, может, вы прекратите маячить туда-сюда? – насмешливо спросил я. – Уже в глазах рябит.

– Ты как с директором школы разговариваешь? – негромко рассмеялась Тоня.

Младшая сестра моей мамы, Антонина, уже пятый год работала в нашей гимназии директором. Когда мы с Лилей пришли сюда учиться в первый класс, Тоня была молодым учителем. И вот – дослужилась…

– Извините, Антонина Юрьевна, – откликнулся я.

– Ну все, не придуривайся, – вздохнула Тоня, все-таки усаживаясь в свое офисное кресло. – Мы здесь одни.

Обычно в семье мы обращались друг к другу на «ты». Субординацию мы с Лилей соблюдали только в стенах школы, да и то лишь при посторонних.

– Поможешь мне? – спросил я.

– Ты снова про этот свой музыкальный фест? – уточнила Тоня.

– Ну да.

– Ах, Лева, мне сейчас не до этого, – поморщилась Тоня.

– Тебе всегда не до этого. И что может быть важнее, чем выручить любимого племянника? – в шутку ужаснулся я.

– Смеешься? Конец учебного года на носу. А еще из головы вся эта ситуация не может выйти… Вот зачем они ее цепляют?

– Кто? – сначала не врубился я.

– Ну кто-кто… Юля и Дарья…

– А, так ты о Шац?

– Ну, конечно! О ком же еще, Левушка?

Тоня, похоже, прикипела к этой Серафиме всей душой. Еще со своих школьных времен она тесно дружила с матерью Шац, пока в их доме не произошла страшная трагедия – Сима потеряла маму. Тоня об этом мало рассказывала, говорила, что не наше дело. Да нам с Лилей и не особо интересно было, что там конкретно произошло… Сестра так и вовсе училась с Симой в разных классах и была с Шац не знакома. Но то, что Тоня носится с этой Серафимой как курица с яйцом, стало для нас с Лилей делом привычным.

– Почему они ее обижают, Лева?

– Я не вдавался в подробности, – честно ответил

я. – Но твоя Сима не самая дружелюбная девочка в классе.

– И это повод ее гнобить?

– Нет, конечно, – почему-то смутился я. Мне и самому не понравилось то, что произошло на уроке. – Может, лучше обо мне поговорим? Значит, ты меня не выручишь?

Тоня словно вынырнула из своих мрачных мыслей и сделалась вдруг еще более хмурой.

– Какой ты все-таки эгоист. Хочешь, чтобы я выдумала какие-то соревнования лишь для того, чтобы ты мог уехать веселиться с друзьями?

– Ага.

– Ни за что.

– Но почему? Мама тебе поверит.

– Вот именно. А если все раскроется? Твоя мама меня никогда не простит. И будет права. Потому что врать – нехорошо, Левушка. Я ненавижу ложь! Это ни к чему хорошему не приводит…

Тоня говорила таким взволнованным голосом, что я даже немного растерялся.

– Ладно, ладно, успокойся, – сказал я. – Не хочешь меня прикрывать – не надо. Выкручусь как-нибудь без тебя.

– Левушка, только пообещай, что никуда не вляпаешься. Может, это и хорошо, что Люда тебя не отпускает? Там точно будет безопасно?

– Обычная тусовка, никакого криминала. Будто ты маму не знаешь, – вздохнул я.

Отец с матерью не давали нам с Лилей нормальной жизни и постоянно все контролировали. В семнадцать тебе хочется быть героем глупой подростковой книжки. Влюбляться, дружить, совершать ошибки, сбегать из дома… А на деле же ты будто заключен в строгий учебник о том, как надо правильно…

Лиля еще не теряла надежды вырваться из родительского гнета. Воевала с мамой… Я же просто забил и перестал куда-либо отпрашиваться, помня, что у родителей есть повод быть такими. Но пропустить крупный музыкальный фест, на который мы давно собирались с Максом, я не мог. Мне безумно хотелось туда попасть, тем более с нами собиралась Аксинья… Теперь, когда у меня появилась девушка, хотелось больше свободы. Только школа, уроки и тренировки меня не устраивали.

– Прости меня, – сказала Тоня. Вид у нее был виноватый. – Мама за вас волнуется.

– Ага, будто мы маленькие.

– Ну, а вы, разумеется, взрослые? – улыбнулась Тоня.

– Разумеется, Антонина Юрьевна, – улыбнулся я в ответ.

Тоня в свои тридцать семь казалась мне ровесницей, несмотря на солидную занимаемую должность. Невысокая, стройная, со светлыми, собранными в пучок волосами. Тоня с моей мамой были максимально непохожими… Родные сестры с разницей в целых восемнадцать лет.

Когда я выходил из кабинета, Тоня меня окликнула.

– Лев! – серьезным тоном начала она. Хотя Тоня единственная в семье, кто обычно называет меня ласково «Левушкой».

Я обернулся и вопросительно уставился на нее.

– Проследи, пожалуйста, чтобы Симу Шац никто не обижал.

– Это с чего бы? – нахмурился я. В телохранители к Шац я не нанимался. Учитывая, как она реагирует на помощь.

Тоня снова сделалась какой-то потерянной, и я почувствовал, как в эту секунду повисло неприятно тянущее чувство тревоги.