В поисках сокровища
Шрифт:
Эти привилегии сбивали с толку и моих одноклассников. Поэтому некоторые додумывали всякую ерунду о моей семье. Об этих догадках мне и знать не хотелось.
– Пожалуйста, подумай над моей просьбой по поводу репетиторства, – наконец попросила Антонина Юрьевна.
– Так это просьба? – удивилась я. Мне всегда было трудно отказывать. Особенно близким людям. И как бы меня порой ни раздражала Антонина Юрьевна, все-таки желала она мне только добра. Пусть это и не делало в итоге меня счастливой. Но в искренности ее намерений я не сомневалась.
– Хорошо, я схожу на одно занятие, – согласилась я. – Но если мы
– Левушка очень добрый и коммуникабельный. – Лицо Антонины Юрьевны просветлело.
На этих словах я все-таки не смогла сдержать улыбку. Да этот ее Левушка выглядит еще более недружелюбным, чем я. Вечно отстраненный, сдержанный… Заносчивый сноб.
И вот я уже стояла перед красивой дверью с позолоченным номерком «пятьдесят пять», и все никак не решалась нажать на кнопку звонка. Собиралась я на этот урок тоже как на праздник. Вот дура! Выгладила зачем-то белую блузку, которую в последний раз надевала на первое сентября. И ненавистную юбку снова пришлось напялить. Даже не знаю, почему я так тщательно готовилась к нашему со Стаховичем первому уроку. Просто мне казалось, что я не впишусь в обстановку, которая обычно окружает одноклассника. Его отец разъезжал на черном «Мерседесе» с личным водителем… Можно было представить, какая у Стаховичей квартирка.
Одни только масштабы парадной впечатляли. Видел бы ее Лялин… Хотя сомневаюсь, что друга бы это впечатлило так же, как меня. Вокруг лепнина, пол в темно-синюю шашечку. И запах тут стоял не как в подъезде нашей хрущевки. Здесь пахло прохладой и чьими-то тяжелыми дорогими духами. Я знала, что Антонина Юрьевна, как и ее сестра – мать Льва, были дочерьми какого-то известного ученого, доктора исторических наук. Я как-то ради интереса находила его страницу в «Википедии». А муж старшей сестры – отец Льва, был бизнесменом и меценатом. Стахович с детства был приучен к роскоши… А меня все эти масштабы страшно пугали. И сердце еще тревожней забилось, как только за моей спиной загремели двери старого лифта и я оказалась на нужном этаже.
И все-таки я решилась. Покружила еще немного пальцем над кнопкой звонка и нажала на нее. Тут же раздалась какая-то до боли знакомая классическая музыка.
Чем дольше мне не открывали, тем больше охватывало волнение. Наконец замки лязгнули, и на пороге появился сам Стахович с жестяной банкой колы в руках. Выглядел он сейчас немного иначе, чем в школе, – без строгой школьной формы. Но все равно не изменял себе и оставался настоящим пижоном даже в домашней обстановке. Причесанный, в легких брюках и поло.
– Привет, Шац, – сказал он.
– Привет, Стахович, – в том же тоне ответила я.
Лев уставился на меня. Так внимательно оглядел с ног до головы, что мне захотелось внутренне сжаться в комок. А когда задержал взгляд на ногах, мне и вовсе стало не по себе. Я одернула ниже стремную юбку, которая доставляла мне одни неудобства.
– Как твоя нога? – сделав новый глоток колы, спросил Стахович.
– Спасибо, с ней все в порядке, – сказала я. Нога еще немного побаливала. Дома я позвонила Ляле, и он со знанием дела наложил мне тугую повязку. Когда-то Лялин занимался в секции футбола, и у них в порядке вещей было оказать другому первую помощь.
– Это хорошо, – сказал Лев, продолжая все так же стоять и держать дверь открытой.
– Ага. А мы будем на
– А, ну да. Проходи.
Я шагнула в просторную светлую квартиру. Первое, что бросилось в глаза – книжные стеллажи. Огромные, высокие, во всю стену. От разноцветных корешков книг пестрило в глазах. Надписи на русском, английском и неизвестных мне языках… Масштабы этих книжных шкафов впечатляли.
– Не знала, что ты живешь в библиотеке, – сказала я.
Стахович улыбнулся.
– Был бы я еще причастен к этой библиотеке… Это дедушкины книги. Разувайся. Вот тапочки.
Он подтолкнул ногой мягкие тапки с вышитой золотыми нитками эмблемой. Такие новенькие, чистенькие и нарядные, что мои стоптанные кеды рядом с ними казались какими-то уродцами. Хотелось скорее разуться и запихнуть их куда-нибудь подальше. Отправить на луну, чтобы никто не видел… Интересно, а Лев сейчас в квартире один?
Будто в ответ на мои мысли из комнаты вышла высокая светловолосая женщина. Она чем-то походила на Антонину Юрьевну. Только наша директриса по сравнению с ней – воробышек. Эта же дама казалась такой величественной и статной, что я совсем растерялась.
– Лев, это к тебе? – певучим голосом спросила она.
– Да, мам. Я говорил, что ко мне должна зайти одноклассница. Это Сима. Серафима… Шац.
– Шац? – Услышав мою фамилию, женщина словно поменялась в лице. И стала смотреть на меня еще пристальней. Отчего я готова была вслед за своими старыми кедами тоже метнуться на воображаемую луну.
– Здравствуйте, – еле слышно пролепетала я. Эта железная леди вселяла в меня непонятный ужас. Вот бедняге Антонине, наверное, в детстве доставалось от такой старшей сестрицы… Хотя у них вроде слишком большая разница в возрасте. Вряд ли в молодости мама Льва очень уж нянчилась с младшей сестренкой.
– Ну да. Мы позанимаемся историей. В моей комнате, – насмешливо произнес Стахович.
Тогда брови его мамы чуть сдвинулись к переносице. Она так и не отводила от меня внимательного взгляда. И как-то слишком двусмысленно прозвучала фраза Льва. Как в глупых пошлых фильмах о подростках, когда двое якобы занимаются уроками, а на самом деле… Мне уже хотелось скорее остаться наедине со Стаховичем. Лишь бы не с его пугающей мамой.
– Что ж, идите, занимайтесь, – наконец произнесла она.
Вот спасибо! От ее повелительного тона хотелось склонить голову и сделать книксен в знак благодарности. Лев перехватил мой испуганный взгляд и кивнул в сторону. По всей видимости, там находилась комната Стаховича. Молча мы прошли мимо его мамы и ушли вглубь длинного коридора.
Комната Льва оказалась истинно мальчишеской. В темно-серых тонах и явно обставленная дизайнерами. Сдержанно, но дорого. Наверное, одна только лампа на столе стоила, как вся мебель в моей комнате. Однако, на удивление, в комнате царил образцовый порядок, которому я позавидовала больше, чем всем дизайнерским вещицам. На столе я заметила рамку с фотографией, на которой был изображен маленький Лев со своей сестрой-двойняшкой Лилей. Я видела ее в школьных коридорах и на редких сдвоенных уроках, но лично не была знакома. Лиля училась в параллельном десятом и считалась настоящей красавицей. Высокая, с длинными густыми волосами и ореховыми глазами. В отличие от брата, Лиля была по-настоящему коммуникабельной и веселой.