В поисках солнца
Шрифт:
Тут Дерек споткнулся, осознав, что именно он только что наплёл Михару.
Там и тогда оно было первым, что пришло ему в голову, и он весьма обрадовался, что этого хватило, чтобы Михар поверил, проникся и отступил.
Теперь же он понимал, что высказанные им мысли звучат и впрямь логично.
Разведка Грэхарда была и в самом деле весьма хороша.
Застыв посреди улицы, Дерек с глубочайшим потрясением осознал, что не знает ни одной причины, по которой Грэхард мог бы его не обнаружить. За десять-то
«Он знает», — набатом ударилось в голове Дерека.
«Он знает», — в священном ужасе повторил он одними губами, пытаясь осмыслить и принять эту мысль.
Грэхард не мог ни упустить его след, ни потерять его во время шатаний по Анджелии. Он должен был знать — всё.
«Он знает», — твёрдо окрепло в нём это убеждение, вызывая, однако, скорее не страх, а изумление.
Он знает, да, но он ничего не предпринял. За все эти годы он не сделал ни одной попытки вернуть Дерека. Потому что…
Отбросив самое очевидное объяснение — даже не задумавшись над его возможной реальностью! — он стал изобретать причины совершенно нереалистичные.
«Должно быть, он счёл этот вопрос слишком незначительным», — с сомнением сделал вывод Дерек, запихивая руки в карманы и отправляясь в дальнейший путь. Вывод этот отдавал горечью и тоскою.
В конце концов, в самом деле, зачем бы Грэхарду сдался предавший его и сбежавший друг? Должно быть, ему и думать было противно о мерзком предателе, который так обманул его доверие!
Можно было удивиться, что его не настигла страшная месть; но, с другой стороны, Дерек знал, что Грэхарду не чужд некий личный кодекс чести. Должно быть, он счёл, что Дерек в своё время сделал слишком много полезного и нужного, и на основании этого он помиловал его и дозволил ему жить.
Такое объяснение вообще никак, никаком боком, ни с каким допущениями не вписывалось в характер Грэхарда; но Дерек этого в упор не видел.
Сделанный им вывод, конечно, был горьким и болезненным, но… а чего он ещё ждал? Что Грэхард — что? Приедет с ним поговорить? Письмо ему пошлёт?
Дерек аж расфыркался, вообразив себе нелепое сентиментальное письмо и отказываясь признавать, что именно на что-то такое он и надеялся внутри своего сердца, надеялся исступлённо, тоскливо, жадно. Хоть пара строк, которая говорила бы, что между ними нет счётов, что Дерек прощён за свой побег…
«Он позволил тебе жить; чего ещё?» — недовольно дёрнул Дерек плечом, неприятно поражаясь своей собственной потребности в том, чтобы хоть раз ещё поговорить с Грэхардом, чтобы ощутить, что он прощён, что Грэхарду всё ещё не всё равно, что с ним и…
«Ну ещё сам в Ньон явись теперь!» — разозлился на себя Дерек, пиная попавшийся на дороге камень. Он отчаянно и яростно злился теперь на эту надежду — что Грэхард, возможно…
…даже в самых
Нет уж, эту историю нужно оставить, наконец, в прошлом! Разнылся тут! Слишком много, понимаешь ли, хочешь! Грэхард, видите ли, знает, где он, но ему совершенно на это насрать! Эка беда!
И слава Богу, что насрать. И пусть и впредь так и будет; и он, Дерек, поживёт наконец спокойно. Так, как ему хочется.
Покивав с досадой, Дерек вытащил руки из карманов и обнаружил, что уронил какой-то листок.
Он не помнил, чтобы оставлял в пальто какие-то записки.
Нахмурившись, он поднял листок и прочитал на нём: «Причал № 5».
Почерк был незнаком; людей, с которыми он планировал бы встречаться в порту, он припомнить не мог.
Он уже было чуть не выбросил эту записку — мало ли, по ошибке попала! — как вдруг ему пришла в голову мысль, что это Магрэнь могла таким странным образом назначить ему встречу.
«Ну точно!» — раскрутил он в своей голове потенциальную цепочку. Магрэнь могла узнать, что Михар снова начал плести свои интриги, и отправить за ним своего человека, а тот мог подкинуть записку в пальто Дерека!
Приободрившись, он зашагал в порт с удвоенной скоростью: ему хотелось успокоить Магрэнь и заверить, что с Михаром больше проблем не будет.
Мысль о том, что с Михаром реально больше проблем не будет, наполняла его сердце особой радостью, и к порту он подошёл в самом прекрасном расположении духа.
Причал № 5, однако, был пуст; впрочем, и время в записке не было указано, так что Дерек решил подождать, заодно оглядываясь в так полюбившемся ему месте. Если о чём он и жалел, уезжая из столицы, — так это о порте. Ему нравилось здесь: нравился запах моря, скрип снастей, гомон торговцев и моряков, порывы резкого и холодного ветра…
Дерек гулял взад и вперёд по набережной, наслаждаясь пьянящим воздухом, который пах, как сама свобода. Особо ему нравилось рассматривать корабли — ныне в порту их было несколько, и один из них как раз пришвартовался на том самом причале, который его интересовал.
Убранные паруса не позволили Дереку узнать этот корабль издалека; только находясь уже у причала, он осознал, что перед ним — ньонская каравелла.
Сердце его сжалось нехорошим предчувствием и страхом.
Он поскорее вытащил из кармана ту самую записку — нет, надпись была сделана на анжельском.
Впрочем, если это была ловушка…
«Какая ловушка? — окоротил сам себя Дерек. — Если бы он и в самом деле планировал бы что-то, ему не нужны были бы ловушки».
Не было никакого прока заманивать Дерека на ньонскую каравеллу, если его можно было просто схватить и погрузить на неё силой.