В поисках Танелорна

Муркок Майкл Джон

Он провел их под высокими башнями, под легкими и изящными крепостными стенами, через парки, где дети наслаждались веселыми играми…

– Так здесь тоже играют в войну? – изумился Джон ап-Райс. – Даже здесь?

– Именно так дети должны получать воспитание, – пояснил Дженемайя Коналиас. – И если их воспитывать правильно, то когда они станут взрослыми, им больше не захочется воевать.

– Но боги тоже играют в войну, – промолвил Оладан.

– Это потому, что боги еще тоже дети, – сказал мальчик.

В глазах у Орланда Фанка стояли слезы, заметил Хоукмун. Он плакал, но вид

у него при этом был радостный.

Они вышли на открытое пространство. То, что они увидели здесь, больше всего походило на амфитеатр, три ряда ступеней которого были заполнены изваяниями в человеческий рост. Статуи такого же белого цвета, что и сам город, излучали какое-то сияние, и в них словно бы медленно пульсировала жизнь. Первый и второй ряд занимали воины. В третьем были скульптуры женщин. Похоже, там были тысячи фигур, столпившихся в круг под неподвижным солнцем. Здесь оно было таким же красным, как и на острове. Но это был цвет зрелого плода, висящего в знойном бледно-голубом небе. Казалось, в этом месте царит вечер, который никогда не сменялся ночью.

– Взгляните, – сказал им мальчик. – Хоукмун, Эрекозе, видите – это вы.

Мальчик указал на первый ряд статуй, и в руке его Хоукмун внезапно заметил Рунный Посох, и лишь сейчас осознал, что руны, высеченные на нем, были те же самые, что и на мече Элрика. На черном мече, чье имя Бурезов.

– Всмотритесь в их лица, – предложил мальчик. – Взгляните на них. Хоукмун, и вы, Эрекозе, смотрите, Вечные Воители.

Среди статуй Хоукмун увидел множество знакомых лиц. Он увидел там Корума, и увидел Элрика, и услышал бормотание Эре-козе:

– Джон Дейкер, Урлик Скарсол, Асквиноль, Обек, Арфлейн, Валадек… Все они здесь. Все, кроме Эрекозе.

– И Хоукмуна, – сказал Хоукмун. Орланд Фанк воскликнул:

– Но в их рядах есть пустоты. Почему?

– Они тоже будут заполнены, – пояснил мальчик. Хоукмун содрогнулся.

– Все инкарнации Вечного Воителя, – промолвил Орланд Фанк. – Их товарищи, их жены и мужья, все в одном месте. Но мы, зачем мы здесь, Дженемайя?

– Потому что нас призвал Рунный Посох.

– Я больше не служу ему, – выкрикнул Хоукмун. – Он принес мне слишком много боли.

– Вам и нет нужды ему больше служить, разве что в одном-единственном смысле, – мягко промолвил мальчик. – Это он служит вам. Вы призвали его.

– А я говорю, что я этого не делал.

– А я говорю вам, что в сердце своем вы воззвали к нему. Вы отыскали врата в Танелорн, вы открыли их и позволили мне прийти к вам.

– Проклятье! Вот худшая мистическая болтовня, что мне доводилось слышать, – ощетинился Эмшон д'Аризо и сделал вид, будто хочет от них уйти.

– Но ведь это правда! – воскликнул мальчик. – Вера зародилась в ваших душах, когда вы были в тех руинах. Вера не в какой-то идеал, не в богов, не в судьбы мира, но вера в самих себя. Это сила, которая позволяет одолеть любого врага, единственная, способная призвать друга, каковым я являюсь для вас.

– Это все дела героев, – возразил Брут Лашмарский. – А я не герой, мой мальчик, не такой, как эти двое.

– Решать, конечно, вам самому.

– Я просто воин, – промолвил Джон ап-Райс, – и я совершил множество

ошибок. – Он вздохнул. – Я ищу лишь покоя.

– И вы нашли его. Вы отыскали Танелорн. Но разве вы не желаете знать, чем закончилось ваше испытание на острове?

Джон ап-Райс бросил на мальчика вопросительный взгляд и потер переносицу:

– Ну…

– Это самое меньшее, чего вы заслуживаете, воин. Ничего плохого с вами не случится.

Ап-Райс пожал плечами, и тот же жест повторили Брут и Эмшон д'Аризо.

– Что за испытание? Оно как-то связано с нашими поисками? – взволнованно выдохнул Хоукмун. – Какая в нем необходимость?

– Это последний подвиг Вечного Воителя на службе человечеству. Круг замкнулся. Понимаете ли вы, что я хочу сказать, Эрекозе?

Эрекозе опустил голову.

– Да.

– И теперь настает время последнего испытания, того, что освободит вас от проклятия.

– Освободит нас?

– Это свобода для Вечного Воителя, Эрекозе, и для всех тех, кому он служил на протяжении многих веков.

На лице Эрекозе мелькнула тень надежды.

– Но свободу еще надо заслужить, – предупредил его Дух Рунного Посоха. – Это еще не конец.

– Но что я должен сделать?

– Скоро узнаете. А сейчас… смотрите.

И мальчик направил свой посох на статую Элрика. Они не сводили с него глаз.

Глава третья

СМЕРТЬ БЕССМЕРТНОГО

У них на глазах статуя спустилась со ступеней, черты ее лица были неподвижны, движения неуклюжи… Затем лицо облеклось плотью, хотя по-прежнему оставлось белым, точно слоновая кость. Доспехи сделались черными, и перед ними оказался живой человек, который, однако, их не видел.

Пространство, окружающее Хоукмуна, тоже изменилось, и он ощутил, как что-то притягивает его к тому существу, в которое превратилась статуя. Как будто лица их соприкасались, хотя существо по-прежнему как будто и не подозревало о его присутствии.

И Хоукмун увидел мир глазами Элрика. Хоукмун стал Элриком, и Эрекозе тоже.

Он извлек Черный Меч из тела своего лучшего друга. В глазах его стояли слезы. Наконец клинок расстался с трупом. Он отбросил его прочь, и меч упал со странным глухим звуком, но потом шевельнулся, заскользил к нему. Клинок остановился, словно наблюдая за хозяином.

Воитель поднес к губам большой рог и глубоко вздохнул. Теперь у него было достаточно сил, чтобы протрубить в него, хотя только что он был еще очень слаб, но теперь к нему перешла сила убитого.

И родился звук, могучий и одинокий. Потом он оборвался, и на каменистую долину пало безмолвие. Тишина ждала, повиснув на вершинах далеких гор. В небе, поначалу незаметно, а затем все быстрее и отчетливее стал вырисовываться какой-то силуэт. Огромная тень, которая внезапно перестала быть тенью, обрела контур и стала заполняться более мелкими деталями. Один штрих здесь, другой там, еще один… И вот перед ним возникла гигантская рука, которая держала весы, чьи чаши бесцельно колебались. Затем колебания замедлились, и чаши обрели совершенное Равновесие.