В поисках того самого
Шрифт:
— Духогон? Это не тот, от которого одержимого корчит в судорогах, а он пытается дорваться до любого живого и порвать в клочья? — с нервным смешком уточнил Ларс, не веря, что ведьма так просто испытывала на нём подобную дрянь.
— Угу, — согласилась Нита, закрутила крышку и убрала мазь подальше.
Парень не двинулся с места.
— А если бы сработало и я на тебя набросился? — напряжённо спросил он.
— Ты же не думаешь, что взрослая волчица не сможет удержать волчонка? К тому же не забывай об инстинктах: какой волк нападёт на самку? — хмыкнула женщина, потрепала его по макушке и
Только сейчас Ларс сообразил, что всё это время она была настороже, готовая схватить его, если начнёт буянить. Очень хорошо, что она об этом подумала. Плохо… Ларс почти не сомневался, что она переоценивала собственные силы и вряд ли смогла бы справиться с ним в невменяемом состоянии. Тем более после такой дряни! Страшно представить, что он мог натворить. И волчьи инстинкты бы не спасли: бешеному зверю всё равно, на кого бросаться.
И она ещё выговаривала ему за самоуверенность и самонадеянность!
Нита тем временем вернулась с мужской рубашкой.
— Надевай. Хватить щеголять голым торсом, не дорос ещё. Да не морщись так, она почти чистая.
— Это твоего?.. — Ларс, глубоко вдохнув запах, оборвал себя на полуслове, понимая, что рубашку уже не отдаст.
Лучше бы вещь принадлежала её любовнику. А она пахла Нитой. Едва уловимо, словно надели её один или два раза, но от этого было только мучительней. Запах не накрывал с головой, а слегка щекотал нос, вынуждая принюхиваться.
— Моя. Я в ней сплю, — подтвердила Нита его опасения. — Купила в прошлом году, удобная и большая. Из-за тебя другую доставать придётся.
— Спи без рубашки, зачем она тебе? — хрипло выдохнул Ларс, и Нита рассмеялась, как над хорошей шуткой.
Знала бы она, что шуткой его слова не были, а… Просто вырвалось. Потому что представилось.
Несколько мгновений он простоял так, дурак дураком, пытаясь собраться с силой воли и принять какое-то решение. Рациональная его часть злилась и предлагала постирать рубашку, чтобы снять все вопросы. Рациональной части не нравилась слишком бурная реакция на запах, и она предлагала решение проблемы. Рациональная часть была права.
Только запах оказался сильнее. И понимание, что эта вещь касалась её кожи, заставляло воображение рождать очень понятные, очень естественные, но слишком неуместные картины.
Мысленно обозвав себя больным извращенцем и отмахнувшись от вопроса, бывают ли извращенцы здоровые, Ларс дождался, пока Нита отвернётся, и быстро оделся. Порадовало, что ему рубашка тоже была великовата и прикрывала бёдра.
Особой наблюдательностью ведьма не отличалась, пусть ничего не замечает и дальше. Да, он ничего не мог сделать с собственной слишком острой реакцией на эту женщину, но мог хотя бы не демонстрировать её. Во всяком случае, постараться.
Жизнь стала бы гораздо проще, если бы Нита ответила на его порыв взаимностью, но Ларс не обольщался. Она называла его «малышом» и снисходительно трепала по волосам, воспринимала волчонком, какая уж тут взаимность! От неё при таком отношении скорее следовало ожидать насмешливого снисхождения и теоретического урока по половому воспитанию.
Ларс не терпел к себе снисхождения и не хотел быть предметом насмешек. Тем более по такому поводу!
Понять бы ещё, отчего его
Оставалось надеяться, что со временем он привыкнет, и рубашка снова оказалась кстати. Регулярный приём малых доз яда в некоторых случаях помогает развить сопротивляемость, и он очень надеялся, что здесь сработает так же.
Пока Ларс пытался разобраться в своих внутренних конфликтах, Нита вернулась к зельям. Эта часть быта перешла ей по наследству от старой наставницы. По юности волчица недолюбливала травы и считала возню с ними глупым занятием, но старая ведьма помогла увлечься. Сначала говорила про стабильный и очень ощутимый доход, а потом незаметно заразила своей любовью к зельям. И у Ниты стало получаться даже лучше, чем у наставницы: дар позволял вытянуть из трав то, что они не желали отдавать добровольно.
Некоторое время она молча орудовала пестиком в ступке, поглядывая на хмурого и недовольного парня, потом заговорила:
— С твоей проблемой поступим так. Сейчас я закончу с этим, а потом мы займёмся описанием твоего проклятия. Перед тем, как искать к нему ключ, стоит понять, как и когда оно начало действовать. А ты пока вспоминай.
— Что?
— Всё. Когда начались первые спонтанные обороты, сколько их было и как протекали. Когда ты сделал татуировку. От чего и как тебя лечили в клане… Тебя же лечили? Ну вот. Зачем пошёл делать татуировку. Какие были отношения в семье и со сверстниками начиная с первого оборота и дальше, как всё изменилось потом…
— Это обязательно? — Ларс ощутимо напрягся и ощетинился.
— Судя по твоей реакции — да. — Нита искоса смерила его задумчивым взглядом. Помолчала немного, после чего всё-таки спросила: — Так плохо?
— Что?
— В клане. Судя по твоей реакции, отношения в клане у тебя были… не очень.
— Нормальные отношения, — буркнул он. — Зачем тебе это?
— Я же говорила про имаев, — вздохнула Нита. — Они живут небольшими общинами, и для них отношения в семье — одна из самых важных вещей. Отношения в семье, отношения с богами и следование собственному пути — три основы их общества. Татуировка наверняка связана с решением какой-то из них. Есть более мелкие ценности, но они и более сомнительные.
Парня стало жаль. Нита прекрасно помнила себя в его годы, и тогда это было больно. Сейчас мысли о родных тоже не вызывали никакого удовольствия, но хотя бы не причиняли мучений. А тогда…
Сложно принять, что ты в этой жизни никому не нужен. А для подростка, когда отворачиваются самые близкие, — особенно тяжело. Когда Ниту выгнали из дома, формально она считалась взрослой, и ни единого голоса не прозвучало в её защиту. Все слишком боялись: кружащихся вокруг лазурниц, её дара, её самой. А младшая сестра и единственная подруга не смогли ничего сделать, кто послушает вчерашних волчат? Отец на уход старшей дочери смотрел равнодушно, мать отводила глаза, а братья сделали вид, что незнакомы с ней.