В поисках того самого
Шрифт:
Изнутри дом ведьме понравился, чувствовалось, что семья живёт большая и дружная. Была заметна мужская рука — никаких скрипучих петель, мебель старая, но добротная и ухоженная, ощущалось женское внимание — и вязаные коврики на полу, и чистые занавески на окнах, и порядок… Насколько это возможно, потому что присутствие детей тоже вносило свой вклад брошенными игрушками и следами постройки «пещеры» в гостиной, где сдёрнутым с дивана покрывалом застелили большой стол.
Дарн окончательно успокоился и не стал требовать объяснений на пороге, пригласил блудного сына в комнату. Смущённая
— Брось, потом.
— Чаю бы… — улыбнулась она.
— Вот сейчас послушаем, что твой брат скажет, а там уже глянем, заслужил ли он чай, — хмуро сказал Дарн, не спеша смягчаться.
Ларс усадил спутницу, сам сел рядом, не выпуская её руки. Сжимал некрепко, машинально поглаживал запястье большим пальцем, но утешал тем скорее себя, чем ведьму.
— Помнишь, я татуировку сделал? — Не зная, как всё коротко рассказать, он предпочёл начать сначала. Выразительно потёр плечо.
— Ну помню эту блажь, — кивнул Дарн. — И что?
— Оказывается, с неё всё и началось…
Рассказывал он сухо и скупо, умалчивая очень многое. Сказал, что ушёл, не желая быть обузой, и отец на этих словах ещё больше посмурнел. О том, как жил все эти годы, упомянул вскользь, явно не желая вдаваться в подробности. Встречу с Нитой расписал, а вот в детали и последствия проклятия опять не стал углубляться, ограничившись трудностями с оборотом. Всё путешествие в Емшан в итоге уместилось в пару фраз, а больше десяти лет жизни — в несколько минут.
Повисла насторожённая тишина. Все ждали реакции Дарна, но тот молча разглядывал молодую пару. Лазурниц стало уже не две, а четыре. Одна поводила крыльями на макушке Ларса, который её не замечал, пара диковинными украшениями опустилась на стену, а ещё одна, вяло взмахивая крыльями, медленно кружилась под потолком.
— А это тоже из-за проклятия? — задумчиво уточнил Дарн, следя за полётом лазурницы.
— Это мои, — смущённо призналась Нита и крепче вцепилась в ладонь Ларса. Вот сейчас их окончательно попросят сгинуть с глаз подальше. — Я думала, они слетаются на мою магию, но, видимо, из неё и появляются. Лазурницы.
— Что-то я про таких слышал, — нахмурился Дарн. — Падальщики вроде?
— В том числе. Они бывают опасны.
— В умелых руках даже ложка — оружие, — отмахнулся Дарн. Вожак явно не испугался лазурниц, тем более агрессии бабочки не проявляли. Кружились и кружились. — А сама ты чьего клана будешь?
— Я давно без клана, — призналась Нита и прежде, чем спросили о причинах, договорила: — У меня чёрная масть.
Повисла тишина.
— И что?.. — вырвалось у Беляны недоуменное.
— Из Нижнелесья, что ли? У них чёрная масть считалась проклятой, — предположил Дарн, и Нита уныло кивнула.
— Давно, небось, выгнали?
Еще один кивок, на этот раз осторожный. Ведьма не понимала, куда он клонит.
— Почитатели старых традиций, гниль им под кору! — зло прорычал Дарн. — В позапрошлую зиму трёх волчат на мороз на смерть выкинули! Хорошо, мимо обоз шёл, из наших, подобрали ребят… Парни не выдержали, разобрались
— Да, — окончательно растерялась Нита. Новости из дома и спокойствие Дарна обескураживали.
— Ну хоть какая-то от этого балбеса польза! — хмыкнул себе под нос старший волк.
— О чём вы? — ошарашенно переспросила она, подумав, что неправильно расслышала.
— О том, что сын у меня хотя и придурок, но зато жену полезную нашёл, — уже вполне явственно усмехнулся он. — Есть шанс, что внуки с головой будут.
— Сам всегда повторял, что я — твоя копия, — заметно расслабившись, Ларс усмехнулся. Раз отец начал шутить — значит, гроза миновала. Сердится ещё, это тоже было видно, но уже на излёте.
— Поговори ещё! — беззлобно хмыкнул старший.
— Так что, я несу чай? — подала голос Белка.
— Неси, — махнул рукой Дарн.
— Давай помогу, — предложила Нита.
Ларс поднялся следом за ней, чтобы прибрать со стола. Беляна с улыбкой кивнула ведьме, но перед тем, как куда-то идти, быстро подошла и порывисто обняла блудную родню.
— Я так рада, что ты вернулся! Я верила, что с тобой всё хорошо!
— Я очень скучал, — тихо ответил он, осторожно, но крепко прижимая сестру. Нита раздосадовано отмахнулась от кольнувших ревности и зависти: за мужчину стоило порадоваться, тем более ревновать к родным — верх глупости. Но всё же…
— Кстати, я спросить хотел... — заговорил Ларс, стягивая со стола покрывало, а отец вернул туда тяжёлую вазу с цветами, отставленную детьми в угол.
— Мать с младшим на рынок ушли, — спокойно ответил Дарн.
— Младшим? — сбился тот с мысли. Про мать он тоже хотел спросить, но боялся.
— Бран родился через полгода после твоего ухода. Мы думали, ты из-за этого и ушёл. Вбил себе в голову какую-то глупость…
— Я не знал, — растерянно признался Ларс. — Вы же не говорили ничего!
— Потому и не говорили, — признался отец. — Боялись твоей реакции.
— Может, и правильно, — задумчиво согласился он. — Мог учудить… Но я о другом. Кто такой Аркон?
— Аркон? — нахмурился Дарн.
— Оборотень. Он меня за тебя принял, и я так понял, что вы с ним из-за матери дрались…
— Эта мразь ещё жива? — выцедил старший оборотень сквозь зубы.
— Уже нет, — с нехорошим смешком заверил сын. — Расскажи, что там за история была?
Не то чтобы его сильно интересовало прошлое мёртвого проводника, но оно стало неплохой темой для разговора, которая помогла отвлечься и сгладить чувство неловкости. С Беляной такого не было, но сестра всегда отличалась добротой и не умела сердиться дольше пары минут. Лёгкий светлый характер, подкреплённый неистребимым оптимизмом, не позволял долго о чём-то переживать. А отец явно не мог так же легко и быстро отпустить обиду, нанесённую бегством сына и последующими переживаниями о его судьбе. Объяснения принял и явно посчитал достаточно вескими, но ему требовалось больше времени.