В полночный час
Шрифт:
Валентин не открывал глаз, но Вероника знала, что он чувствует ее прикосновение. Его мускулы напряглись и запульсировали, он тяжело задышал ртом, и девушка более усердно приступила к своим исследованиям. Ее пальцы с длинными ногтями скользнули по животу Валентина, а потом еще ниже, к шелковистым волосам, окружающим его мужское достоинство.
Мужское достоинство?
Пенис Валентина высоко поднялся, подергиваясь по мере приближения руки Вероники. Когда рука девушки была совсем близко от трепещущей мужской плоти, ее щеки запылали, но внезапное желание прикоснуться
Пальцы Вероники двигались легко и осторожно Сдавленное дыхание сорвалось с губ Валентина, он выгнулся, непроизвольно умоляя о большем. Девушка на мгновение растерялась от переполняющих ее незнакомых ощущений, а потом закрыла глаза и обхватила пальцами трепещущую мужскую плоть — такую твердую, горячую и… живую.
Но ведь он умер!
Осознание этого факта привело Веронику в чувство.
Девушка распахнула глаза и отдернула руку. Валентин был призраком, а она определенно сошла с ума — явно последствия высокой температуры. Вероника чувствовала себя прекрасно, но сильный жар, очевидно, сжег несколько важных участков ее мозга.
Пристальный взгляд девушки снова остановился на призраке, задержавшись на его лице — волевом подбородке, королевском носе, чувственных губах, которые были бы слишком крупными для большинства мужчин, но Валентину они только добавляли обаяния. В первый раз Вероника обратила внимание на некоторые несовершенства — легкий шрам около виска, небольшую горбинку на носу, тонкий десятисантиметровый шрам, протянувшийся от пупка к паховой области. Хотя тело Валентина и не соответствовало высшим эталонам красоты, оно было крепким и мускулистым, и любое нательное белье просто убивало его очарование. Привлекательность Валентина на самом деле объяснялась вовсе не его наружностью Нечто особенное было в нем самом и проявлялось в доверии, которое блестело в его глазах, в шепоте, которым он сообщил, что знает все секреты Вероники. Это проявлялось в его природном магнетизме — девушка не могла отвести взгляда от лица Валентина. — в обаянии, которое притягивало ее…
Конечно, он обладал притягательной силой. Вероятно, это были стандартные качества, которыми наделялись призраки в то время, и Вероника не собиралась влюбляться в него — в это, — в призрака.
Ни за что!
Ее чувства по отношению к Валентину объяснялись физической страстью, временной вспышкой эмоций.
Воспоминания минувшей ночи нахлынули на девушку — сильные ладони на ее лице и низкий успокаивающий голос. Чувствовать заботу и поддержку было необыкновенно приятно, осознание этого успокаивало боль прошлых лет одиночества.
Вероника прикоснулась к щеке Валентина, почувствовала тепло его энергии и прошептала:
— Спасибо тебе. — Затем она повернулась, но перед этим заметила на губах призрака слабый намек на улыбку Вероника снова прикоснулась к щеке Валентина, но улыбка уже исчезла, и девушке теперь оставалось только гадать, показалось ей это или нет.
Возможно, и показалось. Слишком часто за последние дни ее воображению приходилось работать сверхурочно.
Особенно позапрошлой ночью, когда Вероника вообразила,
Галлюцинации были вызваны высокой температурой.
Она уже проверила свои сомнения поцелуем в гостиной — получился пустяковый, абсолютно невозбуждающий поцелуй, и между Вероникой и Дэнни не проскочило никаких искр…
Ей пора поторапливаться.
Вероника задернула поплотнее шторы, быстро проверила, все ли горелки плиты выключены и выдернута ли вилка тостера из розетки…
Взгляд девушки упал на сложенную газету, лежавшую рядом с телевизором, и все внутри у нее перевернулось.
Вероника, даже не поднимая газеты и не просмотрев первую страницу, знала, что она увидит.
С газеты на нее смотрел фоторобот пресловутой бандитки из библиотеки Дюпре, а над ним была напечатана заметка, которую они с Дэнни читали позапрошлой ночью, — он еще в тот момент склонился над ее плечом.
Значит, он действительно был здесь и целовал Веронику, и ей это нравилось. Все встало на свои места.
И что еще хуже, теперь она стала еще и сексуальной маньячкой.
Тьфу!
— Мне нужен Харви Моулет. — Вероника стояла у абонементного столика единственной библиотеки в «Небесных воротах». — В здании суда мне сказали, что я найду его здесь.
— Это, наверное, была Люси. Она все обо всех знает, даже где кто обедает и что у них на обед. У меня, например, тунец в белом вине, — заметил сидевший за столиком мужчина с сандвичем в руке.
Вероника улыбнулась, вспомнив слова Люси о привычках Моулета:
— Значит, вы и есть тот человек, которого я ищу.
— А вы кто?
— Вероника Пэрриш, студентка Юго-Западного университета Луизианы. Я хочу составить родословное дерево.
Мужчина задумчиво покачал головой.
— Я, не помню, чтобы здесь жили какие-нибудь Пэрриши.
— Не мое родословное дерево, а моего друга. Он сейчас занят, и я согласилась помочь ему. Нам удалось отыскать сведения об одной женщине. Мы нашли ее свидетельство о рождении, но там записаны только данные ее матери, а отца — пет. — Девушка вытащила копию документа.
— А свидетельство о браке? Эта… — Моулет заглянул в свидетельство, — Эмма вышла замуж? Если так, то она, наверное, указала данные своего отца в свидетельстве о браке.
— Я проверяла в архивах Батон-Ружа, но не нашла его.
— Это совсем не значит, что она так и не вышла замуж.
Округ Орлеан одним из первых стал вести записи в Луизиане, но обычно это делалось на добровольной основе и среди элиты общества. Сведения о множестве рождений, смертей и браков никогда никуда не записывались, кроме личных дневников, домашних Библий и тому подобных документов.
— Тогда как мне найти сведения об этой женщине?
— Дайте мне подумать, — проронил Моулет, все еще пристально изучая документ. — Она родилась в 1849 году… — Он снял очки и взглянул на Веронику. — Я работаю над историей рода Уорренов и как раз исследую это время. Я могу поискать данные и о вашей Эмме.