В полночный час

Рэнделл Кимберли

Больше никаких экспериментов, как бы сильно ей ни хотелось их провести. Она должна подождать, когда ей представится благоприятный случай с Валентином. Хотя учитель Вероники, возможно, и не имеет ни малейшего желания лишать ее девственности, но рано или поздно он будет просто обязан перейти к телесному контакту. Даже если Валентину не захочется чего-то большего, ему наверняка потребуется что-нибудь продемонстрировать. В конце концов сколько уроков можно заниматься фантазиями? Может быть, два, ну в крайнем случае три.

Через

шесть уроков Вероника сочинила свою двадцать восьмую фантазию, пока Валентин сидел, уставившись в телевизор.

— Я хочу разорвать наш договор.

Валентин даже не посмотрел в ее сторону.

— Что ты говоришь?

— Все это уже устарело. Когда мы перейдем к следующему шагу?

— Скоро.

— Как насчет того, чтобы перейти к нему сейчас?

— По-моему, учитель — я.

— Так давай учи! И оставь телевизор в покое.

Валентин выключил телевизор и, сверкнув глазами, посмотрел на Веронику.

— Я могу смотреть то, что мне хочется. Эти слова относятся не ко мне, а к тебе…

— Ты хочешь напомнить мне о самосозерцании, о том, что я должна, должна… Сколько времени ты будешь нести эту околесицу? Сначала я верила этому, но теперь с меня уже достаточно.

— Просто записывай.

— Не буду! — Вероника демонстративно положила ручку. — Ты обещал учить меня, так давай учи — или сам ищи сведения об Эмме.

Конечно, она не собиралась на самом деле отказывать ему в помощи. Вероника никогда не смогла бы так поступить. Валентин нужен, чтобы закончить курсовую работу, напомнила она себе. Вероника помогала ему именно из-за своей курсовой работы, а вовсе не из-за сострадания.

В этот момент ею владело только одно внезапное желание: разбить Валентину голову… или поцеловать его.

Девушка захлопнула свою тетрадь.

— Я и слова больше не напишу!

— Правда? — Валентин поднялся со стула и направился к ней.

— Правда!

Призрак подошел к Веронике, остановился и сердито посмотрел на нее.

Девушка выдержала его пристальный взгляд, подавив чувство смутного беспокойства. Ведь это был Валентин — человек, который заботился о ней и убирал в ее комнате.

Поэтому не стоит обращать внимания на его неожиданно хищный вид.

Хищный? Вероника вгляделась в Валентина и заметила, что его брови были сведены, челюсти плотно сжаты, а губы вытянулись в тонкую линию. Да, хищный…

Она улыбнулась.

Валентин снова сверкнул глазами.

— Ты когда-нибудь слышала такую поговорку, милая: «Не нужно упорно желать того, что можно просто получить»?

— Я была бы очень счастлива получить это.

Суровое выражение лица Валентина несколько смягчилось, и Вероника подумала, что он вот-вот улыбнется.

Однако губы призрака вновь вытянулись в тонкую линию, прежде чем она решила, что это усмешка. Задумчивым и внимательным взглядом Валентин осмотрел девушку с головы до ног.

Порочное восхищение заплясало в голубых глубинах его глаз.

— Ты так спешишь расстаться со своей девственностью… но я думаю, ты не совсем понимаешь, что тебя ждет.

— Тогда просвети меня.

— Хорошо. — Валентин обошел вокруг стула Вероники и встал сзади, его ладони слегка сжали плечи девушки. Этого прикосновения было достаточно, чтобы почувствовать необыкновенную силу.

— Разрыв девственной плевы, — прошептал он на ухо Веронике, — очень болезненный процесс, милая. — Его пальцы напряглись:

— Просто мучительный.

— Неужели?

— Увы. — Валентин отпустил ее и еще раз обошел вокруг стула, взирая на Веронику, как ястреб на добычу. — На самом деле невыносимо мучительный.

— А откуда ты знаешь? У тебя была девственная плева?

Валентин нахмурился, услышав такой вопрос. Очевидно, он был совсем не рад тому, что Вероника не съежилась от страха при его заявлении.

— Я просто знаю, — заявил он.

— Откуда? — возразила девушка. — Если Клэр была твоей первой девственницей и ты ничего не помнишь, значит, ты ничего и не знаешь. Вот так, Валентин! — Теперь уже Вероника начала сердиться:

— Если ты не хочешь прикасаться ко мне, так скажи это честно, вместо того чтобы ходить вокруг да около, выдумывая несуществующие шаги, а потом стараясь запугать меня.

— Хорошо, я не хочу прикасаться к тебе.

Его слова больно ранили самолюбие Вероники, и она вздохнула:

— Спасибо тебе большое.

Валентин раздраженно взглянул на нее.

— Но ты же сама попросила меня, разве не так?

— Да, но ты не такой глупый.

— Значит, мне нужно было солгать?

— Нет, — недовольно выдавила из себя девушка, печально уставившись на свою тетрадь. — Ну, может быть, только чуть-чуть.

— То есть ты хочешь, чтобы я солгал?

— Я хочу от тебя не чудовищной лжи, а такой крохотной, незаметной — ради хорошего дела. Ну, например, ты мог бы сказать, что я невероятно сексуальная, но у тебя просто нет настроения или ты дал обет безбрачия по религиозным соображениям. Или, например, ты считаешь меня неотразимой, но до сих пор любишь кого-то из своей прошлой жизни.

— Но все это было бы чудовищной ложью.

Вероника покачала головой: что поделаешь — мужчины…

— Спасибо за это замечание, Валентин. Не поможешь ли мне соскоблить с пола остатки моего самоуважения? — Прежде чем он успел ответить, она в гневе продолжила:

— Или тебе хочется затоптать его и немножко потанцевать на нем, чтобы окончательно убедиться, что от него ничего не осталось?! — Девушка буквально пронзила Валентина своим взглядом. — У меня что-то не в порядке, да? — Призрак открыл рот, но она не дала ему возможности ответить. — Ну, хорошо, меня слишком много. Все дело в этом, не так ли? Ты не любишь жирных женщин.