В последний раз, Чейз?

Gromova_Asya

– Должна?

– То, почему мы расстались… Неожиданно вышло, правда? – стараясь вытереть слезы, говорит она. – На самом деле, все дело в случайности. Ты не вовремя пришел в тот день. Слишком рано, потому что это еще не закончилось, и я не успела отойти от шока…

– Я не понимаю, Аннабет… Что должно было закончится?

– Видимо, я слишком

досадила Гее… – грустно бросает она.

Я совершенно не понимаю о чем она говорит.

– Аннабет мы расстались из-за того, что я подвергал тебя опасности, – вкрадчиво, словно ребенку, объясняю я. – Не вини себя.

– Ты считаешь, я настолько эгоистична, чтобы бросить тебя из-за страха за собственную жизнь? – насмешливый тон, растворяется в беззвучном плаче.

– Причем здесь Гея?

– После ее заточения, мне стали сниться кошмары и нет, дело здесь не в Тартаре… Я видела, как убивают кого-то из моих близких. Каждая ночь – новый кошмар, новая смерть. Я настолько привыкла видеть лица друзей, родственников, что, когда во сне умер ты… Что-то изменилось.

Я молча смотрю на то, как Воображала поджимает под себя ноги, обнимая себя руками. Слова даются ей с больший трудом.

– Видения стали реальностью, Перси… И самое жуткое, самое непонятное мне… – она задыхается от слез, – Я не могла тебя остановить, ты был так нежен ко мне, это было бы грубо…

Меня выворачивает наизнанку. Даже с того света, Гея убивала душу Аннабет. Ломала ее сильную натуру, сводила с ума. Но это еще не все.

– Каждый раз, когда ты пытался поцеловать меня или… Или просто прикоснуться… Я видела, ощущала ее… Как будто в реальности…

– Аннабет, – я протягиваю к ней руки, стараясь обнять, но она качает головой.

– Ты умирал. Каждый раз, когда касался меня даже невзначай. Проклятье, что она оставила мне. Я видела это, переживала это… но как я могла сказать тебе, если ты был так добр ко мне? – Она снова вытирает слезы, – Я так сильно любила тебя, что Гея просчиталась. Я терпела на протяжении месяца.

Она пыталась сломить нас, но кто знает теперь для чего? Но это были самые худшие… адские три недели за всю мою жизнь. Она перебирала близких мне людей, остановив свой выбор на тебе, потому что это пережить я не смогла…

Эта боль. Страх и отчаянье, что она испытывала. Какой я идиот. Я замечал ее странные перемены в настроении, но считая, что дело всего лишь в кошмарах. В кошмарах наяву. Она отравляла ее веру, уничтожала изнутри, психологически, ломая веру, любовь.

– А сегодня с утра… Когда я вернулась с пляжа, ко мне вдруг пришла Афродита. Не та, что восхищается платьями, украшениями и безделушками, а та, что пожелала мне найти счастье… Она сказала, что время отпустило меня, что боятся больше нечего, и дала вот это…

Подходя ближе, я замечаю в руках Аннабет бусы. Шнурок. Пять бусин. Я узнаю их, словно они всю жизнь были со мной. Мои лагерные бусы, что я выбросил в первый месяц своего предательства. Дрожащими пальцами я принимаю их из рук Аннабет, не сводя с поблескивающих бусин глаз.

– Это … избавит тебя от кошмаров?

– Я боюсь, что нет, – хрипит она, вставая. – Но я не смогу врать, Майклу больше, никому больше не смогу врать. И если надо, я буду терпеть.

– Нет…

– Да, ты станешь возражать, – вмешивается она, – идя сюда, ты хотел решить все за меня. Теперь же ты не имеешь на это права, я хочу, чтобы ты остался со мной.

– Ты же знаешь, что это неправильно!

– А что если это поможет? Попытка не пытка, Перси. Пусть от олимпийцев толку мало, но думаю, Афродита что-то смыслит в любви. – Она выхватывает мою руку. – В конце концов, я хочу стать счастливой впервые за эти три года. И уже навсегда.

– В последний раз, Чейз? – улыбаюсь я, сквозь слезы, касаясь ее лица.

Она улыбается в ответ, целуя меня в кончик носа.

– Теперь – только Джексон.