В последнюю очередь
Шрифт:
– "Прошу того, кто найдет мое мертвое тело, написать по адресу: город Лысьва Молотовской области, Посадская улица, дом десять, Ефросинье Петровне Одинцовой. И сообщить ей, что сын ее, Одинцов Сергей Васильевич, который может умереть каждую минуту, умер наконец. И матери хлопот не доставил. И чтоб не убивалась. Одинцов Сергей Васильевич, 1918 года рождения".
Саша аккуратно сложил записку, сунул в задний карман, обвел толпу мутным взглядом и вдруг бросился бежать.
Инвалидный рынок был рядом. Опершись руками о прилавок, он долго
– За что, Саша?
– негромко спросил Петро. Тихая тонкая струйка крови ползла из его разбитого носа.
– Где нора твоего гада?
– вопросом на вопрос ответил Саша.
– Какого гада?
– У которого ты на побегушках. Которому ты доносил о каждом моем шаге, одинокая скотина.
– Ты о Сереге?
– голос Петра зазвучал угрожающе.
– Ты полегче на поворотах, парень.
– Куда он уполз? Куда он мог уползти?
– А пошел ты!
– с отчаянной ненавистью выкрикнул Петро.
– Слушай меня внимательно, Петя, очень внимательно. Сейчас ты мне скажешь, где он. Я пойду туда и возьму его. Потому что он убийца и бандит, ворующий у голодных людей, грабящий израненную мою страну. А если не скажешь, я убью тебя, Петя.
– Убивай, - согласился Петро.
– Убивай, щенок. Люди! Страна! Чем отплатили нам люди, из-за которых мы лишались жизней? Что сделала страна для того, чтобы мы достойно прожили остаток наших дней? На что нас обрекли? На это!
– Петро ударил кулаком по мешку с семечками.
– Мы сами наложили контрибуцию на страну, которой мы завоевали победу. Мы. Я инвалид войны. И Серега - герой войны.
– Пошли, - совсем спокойно предложил Саша.
– Куда?
– Пошли, - Саша схватил Петра за рукав и поволок за собой.
Идти было недалеко. Солдат по-прежнему лежал на траве, и по-прежнему стояла молчаливая толпа. Саша приказал Петру:
– Смотри.
– Петр смотрел. Саша вынул из кармана записку, протянул Петру и предложил: - Читай. Это было у него в кармане.
Петр прочитал, поднял глаза на Сашу, спросил, ничего не понимая:
– Как же так?
– А так! Твой гад спаивал его, потерявшего надежду на все, он держал его взаперти и спаивал, а сам, прикрываясь его наградами и документами, дурил головы таким, как ты, грабил, убивал!
– Как же так?
– повторил Петро. Пыхтя мотором и переваливаясь по булыжнику, приближалась большая санитарная машина. Развернувшись и рассеяв толпу, она подала задом и нависла над солдатом. Из кабины выпрыгнул мужчина в белом халате, достал папиросу, закурил.
Санитары подняли заднюю дверцу и подошли к солдату:
– Смотри. Смотри на мертвого, - еще раз приказал Саша. Петр смотрел.
– Он просто не успел, а то бы и ты был мертвяком. Ты понимаешь это, одноногий идиот? Куда он мог уползти? Куда он уполз, Петя?
– В Нахабино у него дом. Там он все прячет.
– Адрес, Петя, адрес!
– Первомайская улица. Номера дома не помню, но он последний, ближе
Санитары задвинули носилки с солдатом в кузов, захлопнули дверцу, и машина покатила по Кочновскому. Саша шагал вслед за ней к Красноармейской улице, и опять рядом с ним были Лариса и Алик. А Петро остался один. Он стоял никуда не глядя и ни о чем не думая.
Раскинув руки, Саша ждал на середине проезжей части, когда "джип", мчавшийся прямо на него, затормозит. Застонали тормоза, и срывающийся голос обиженно спросил:
– Жить надоело, да?
Саша обошел радиатор и, подойдя к дверце, ласково положил ладонь на лежавшую на борту руку водителя.
– Одолжи машину на часок, солдат.
– А ну от машины!
– закричал водитель.
– Тогда извини, браток, - грустно сказал Саша и привычным манером врезал шоферу по шее. Шофер ткнулся лбом в баранку и обмяк. Саша вытащил его из "джипа", отволок к забору, прислонил и отдал распоряжение:
– Лариса, приведешь парня в порядок. Алик, позвони по 02 и скажи, чтобы передали подполковнику Звягину: Александр Смирнов в Нахабине на Первомайской улице. Ты понял?
– Я с тобой, Саша. Передаст Лариса.
Саша вскинул глаза на Алика и осознал, что спорить бесполезно. Вдвоем они влезли в "джип", и оттуда Саша спросил:
– Ты все запомнила, Лариса?
Лариса кивнула. "Джип" сорвался с места.
– Как ты с такой левой машину поведешь?
– захлебнувшись встречным ветром, прокричал Алик.
– Ручником пользоваться не собираюсь. А на остальное правой хватит, ответил Саша. Они уже выруливали на Ленинградское шоссе. Насчет ручного тормоза Саша был излишне скромен: он в принципе не пользовался тормозами. Проскочив Покровско-Стрешнево и прошмыгнув в тоннель под каналом, "джип" вылетел на уже сельское Волоколамское шоссе.
Первый раз заскрежетали тормоза на переезде через железную дорогу, недалеко от станции Нахабино. Шлагбаум был закрыт, а у путей суетились железнодорожники и люди в белых халатах. Саша криком спросил ближайшего шофера:
– Что там, браток?
– Да говорят, женщина из электрички выпала и под встречный поезд.
Саша выпрыгнул из "джипа" и побежал по путям. Через плечи стоящих вокруг глянул на нечто покрытое белым. Санитары подняли носилки. На носилках, прикрытая простыней лежала, откинув не тронутую катастрофой голову, мертвая Клава.
– Клава, - то ли сказал, то ли позвал оказавшийся рядом Алик. Саша развернулся и рванулся к "джипу". Он уже включил зажигание, когда подбежал Алик.
– От машины!
– жестко приказал Саша.
– Игра кончилась! Ты там мне не нужен!
Алик остался у шоссе, а "джип", вырвавшись из автомобильной очереди, через буераки и канавы заковылял бездорожьем к железнодорожной насыпи. Дико воя мотором, он вскарабкался на нее, неловко подпрыгивая на рельсах, пересек пути и помчался на четвертой скорости к поселку.