В последнюю очередь
Шрифт:
Старшина вновь осветил Вицу.
– Четко исполнено, - повторил Сашины слова подполковник, а часовой попытался повторить свое:
– Я хотел по ногам...
– Да помолчи ты!
– перебил его старшина.
– Что в вагоне, который они пытались грабить?
– спросил подполковник.
– Особо важный груз!
– бойко ответил старшина.
– Диспетчер!
– требовательно крикнул подполковник.
– Здесь я, - отозвался недовольный голос.
– Что в вагоне, диспетчер?
– Ручные гранаты. С утренним составом
Полковник весело присвистнул и потребовал:
– Освети-ка его еще раз, старшина.
Опять был распростертый Вица.
– Кто его знает?
– спросил подполковник.
– На нашем рынке ошивался. Кусочник. Кличка Вица, - спокойно ответил Сергей. Он уже отдышался и был ровен, невозмутим и полон достоинства.
– Хотел бы я знать, зачем кусочнику гранаты, - подполковник сел на корточки и стал рассматривать Вицу.
– А может, что им нужно было, вовсе и не в этом вагоне...
– задумчиво произнес Саша.
– Отвлекающий маневр?
– подполковник тут же встал.
– Диспетчер, что может представлять интерес для грабителей?
– На шестом пути десять ящиков со швейцарскими часами.
– Пошли, - приказал подполковник, и все торопливо зашагали, спотыкаясь о рельсы. Вагон на шестом пути встретил их распахнутыми дверями.
– Ну, Сашок, ты похлестче любого милиционера!
– весело удивился Сергей.
– Я офицер-десантник, Сергей, - серьезно ответил Саша.
– Позавчера двадцать мешков риса, а сегодня часы...
– рассеянно констатировал старшина.
– Вам было приказано усилить охрану, - холодно напомнил подполковник. Старшина удрученно развел руками:
– Да усилили, усилили! Два дополнительных поста. А на большее людей нет.
– Может, ты к ним на временную работенку определишься?
– насмешливо предложил Саше Сергей.
– Старшина!
– вдруг взревел подполковник.
– Почему посторонние в запретной зоне? Убрать немедленно!
Взревел и старшина:
– Хрисанов! Проводить посторонних граждан!
Солдатик махнул рукой Сергею, Саше и Алику и пригласил:
– Пошли, что ли?
В Амбулаторном их ждали Петро и Миша.
– Ну, что там?
– поинтересовался Петро.
– Человека убили, - ответил Алик с горечью и болью.
Все субботнее утро Саша бесцельно бродил по пустырям - прогуливался. Посматривал, поплевывал, посвистывал до часу дня, а потом неспешно направился к школе, в которой учился Алик.
Он сидел на лавочке в школьном палисаднике и ждал, когда в 145-й школе прозвенит последний звонок. Он зазвенел наконец, и его тут же сопроводил глухой могучий рев сотен здоровых детских и юношеских глоток. Звонок скоро затих, а рев - нет. Он стал пронзительнее и громче, потому что двери школы распахнулись, и орда пацанов, не прекращающих орать, вырвалась на долгожданную волю. Старшеклассники выходили степенней, беседуя и прощаясь. Вот уже и нет никого. Наконец появился еще один последний, видимо, большой школьный начальник, так как
– Паренек!
– обратился к нему Саша.
– Не скажешь, куда десятый провалился?
– Извините, - вежливо попросил прощения у учительницы большой начальник и только после этого подробно объяснил Саше:
– У десятиклассников сегодня вместо физкультуры и военного дела футбольный матч с госпиталем на поле МТЭИ. Здесь недалеко, через пустырь и...
– Спасибо, знаю, - невоспитанно прервал его Саша. И, поднявшись, зашагал к пустырю.
Школьный рев после отвального звонка по сравнению с тем, что он услышал, проходя к футбольному полю, был просто детским писком.
Вот это был футбол! Раненые с мелкими телесными дефектами сражались на поле, как львы. Раненые с существенными телесными дефектами, окружившие футбольное расталище, оглушительно болели. То был несдерживаемый восторг молодости, уверенной теперь в своей нескончаемости.
Раздвигая полосатые пижамные спины, Саша прорвался к кромке поля, уселся у полустертой меловой черты и глянул на футболистов. Нет, и десятиклассники были не подарок в своем стремлении доказать, что они настоящие мужчины. Нашла коса на камень.
Саша отыскал на поле Алика. Сделать это было нетрудно: Алик был лучшим. Легкий, координированный, быстрый, он непринужденно работал с мячом и, прекрасно видя игру, умело и точно распасовывал. От желания играть рядом с ним Саша страстно засопел и спросил у соседа с костылем:
– Какой счет?
– Два-два!
– ответил тот, не отрывая взгляда от поля.
– Осталось сколько?
– Десять минут!
– злобно проорал сосед, потому что видел, как Алик, набрав скорость, приближался к линии штрафной.
– Да прикройте же его!
Но то был бесполезный крик. Обыграв в штрафной троих, Алик, падая, со штыка пустил мяч мимо выбегавшего вратаря. Тогда, забивая гол, не впадали в замысловато экстатическое ликование. Хмуро глядя в землю, Алик солидной трусцой направился к центру. Но до конца матча еще оставалось время, и легкораненые бойцы ринулись в последний бой. Мяч уже уходил с половины поля десятиклассников. И когда до конца осталась одна минута, свершилось: пас, второй, навес во вратарскую, и громадный мужик с перевязанной рукой послал головой мяч в сетку. Через несколько секунд судья в гипсовом корсете длинным свистком определил конец игры.
Волна пижам захлестнула футбольное поле, подхватила богатыря, спасшего солдатскую честь, и с яростным "ура!" понесла его, как знамя.
Мимо Саши шла понурая цепочка потных и недовольных десятиклассников.
– Алик!
– позвал Саша. Алик обернулся, узнал, заулыбался приветливо:
– Саша, ты меня ждешь?
– Кончилась трудовая неделя? Пошли домой.
Они пошли. Саша грустно сказал:
– Все-таки жалко, что теперь девчонки отдельно учатся.
– А зачем тебе девчонки?