В постели с принцем
Шрифт:
– Я знаю, что леди Дженнер говорит, будто его доход составляет…
– Сидни, – перебила ее Кэтрин, – будь любезен, принеси мне пунша. У меня пересохло в горле после танца.
Ловелас отпустил локоть Кэтрин и, как полагается истинному джентльмену, поклонился.
– Я буду счастлив принести тебе все, чего ты пожелаешь. – Сидни, к ужасу Кэтрин, схватил ее за руку и запечатлел на ней поцелуй. Когда он выпрямился, на его лице играла слабая улыбка. – Я считаю минуты, когда мы врозь.
Сидни бросился в сторону буфетной комнаты; потрясенная Кэтрин смотрела ему вслед. Неужели
– Весьма красиво и элегантно выполнено. – Миссис Меривейл также проводила баронета взглядом, пока он не скрылся в дверях, украшенных цветущей черешней. – Означает ли это, что сэр Сидни наконец-то…
– Не строй иллюзий, мама. Сидни не вполне… готов обсуждать вопросы женитьбы. Однако, как только его мама почувствует себя лучше…
– Его мать, как же! Пора тебе расстаться с мечтой о сэре Сидни и поискать кого-нибудь другого. Ты не так молода, чтобы терять целые годы в ожидании, когда он наконец решится. Так что дай шанс кому-нибудь другому. Если ты не можешь заставить сэра Сидни сделать это, значит, он не годится для твоей цели.
– Ты имеешь в виду – для твоей цели. Миссис Меривейл неопределенно пожала плечами.
– Твоей… моей… Это все одно. Семейной! – Она понизила голос до шепота. – Я ведь хочу лишь добра для всех нас, дорогая дочка. Твой брат просто обязан посещать Итон, а твои сестры – проводить каждый сезон в городе до тех пор, пока не выйдут замуж…
– Я так и не вышла, – заметила Кэтрин.
– Потому что ты имеешь дело с Сидни. И у нас нет денег более чем еще на один сезон.
Все верно. И папа не хотел, чтобы его жена и дочь находились в городе, когда он вел себя как холостяк.
Нельзя сказать, что Кэтрин сильно против этого возражала. Ее вполне устраивала тихая спокойная жизнь в Корнуолле. А когда она уставала от ухаживаний за сестрами и переделкой платьев в целях экономии, у нее был Сидни, с которым она говорила о поэзии.
Правда, он слишком труслив, чтобы противостоять своей матери.
Дьявол бы побрал этого графа Айверсли с его критикой и коварными репликами. Не говоря уж о его неуместных, неразумных и – следует признать – волнующих поцелуях, которые внесли смятение в ее душу и ослабили надежду связать свою будущую жизнь с Сидни. До этого даже критические замечания мамы не могли достигнуть такого эффекта.
– Выпрямись, Кэтрин, – зашипела миссис Меривейл. – К нам направляется хозяйка. Мы счастливы, что она пригласила нас. Все лучшие люди стремятся посетить ее вечера и…
Пока мама продолжала жужжать над ухом, Кэтрин бросила тоскливый взгляд в ту сторону, куда удалился Сидни. Если бы он пришел поскорее, она могла бы избежать спектакля, когда мама станет лизать леди Дженнер ботинки… то бишь танцевальные туфли.
– О Господи, но с ней этот приятель, который выглядит таким нелюбезным…
– Какой приятель? – Кэтрин проследила за взглядом матери и увидела, что хозяйка приближается вместе с лордом Айверсли. О Боже, только не с ним!
– Я не знаю, почему она так любезна с этим человеком, – продолжила свои размышления вслух миссис Меривейл. –
Кэтрин не могла себе представить лорда Айверсли в армейской форме. Он виделся ей в халате, с сигарой и бокалом бренди. Как на одном из рисунков скандальной папиной книжки, в которой мужчина развлекал женщину сомнительной морали.
Женщину такого сорта, которая позволила ему дважды поцеловать ее на галерее.
Сердце Кэтрин гулко застучало. Наверно, граф Айверсли все же не предаст это гласности?
– Ты не должна танцевать с ним, даже если он попросит, – проговорила вполголоса мама. – Право, я не понимаю, зачем леди Дженнер ведет его сюда.
– Мама…
– Тсс, дай мне уладить это. – Миссис Меривейл улыбнулась леди Дженнер и графу, когда те подошли ближе. – Добрый вечер, миледи. Я только что говорила с дочерью о том, насколько великолепен ваш бал. В особенности эти цветущие ветки черешни, которые можно видеть повсюду. Эти цветы…
– Благодарю вас, – холодно перебила ее леди Дженнер. – Я рада, что вам понравилось.
– Я всегда говорила, что наилучшее место для танцев – это лондонские балы, – нервно залепетала миссис Меривейл. – Здесь самая лучшая музыка, самый лучший танцевальный зал и самые безупречные леди и джентльмены. Разве я тебе не говорила это, дорогая? – Она не сделала ни малейшей паузы для возможного ответа Кэтрин, поскольку в этом совершенно не нуждалась. – У нас есть все возможности танцевать в Хитс-Энде, но на деревенских балах все совсем иначе: там наряду с аристократами много лавочников и фермеров. – Миссис Меривейл бросила на лорда Айверсли презрительный взгляд. – Хотя я полагаю, что даже в Лондоне можно всегда избежать общения с людьми сомнительного сорта.
Миссис Меривейл сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и этим воспользовалась леди Дженнер.
– Лорд Айверсли попросил представить его вам и вашей дочери, и я была счастлива оказать ему эту услугу.
– Л-лорд Айверсли? – с ошеломленным видом переспросила миссис Меривейл. – Вы лорд Айверсли?
– Как вы слышали, – не без иронии ответил Алек и, изысканно поклонившись, добавил: – Весьма рад познакомиться с вами, мадам.
На сей раз миссис Меривейл нашла в себе силы последовать правилу этикета. Однако когда Кэтрин, сделав низкий книксен, взглянула на графа, то поняла, что опасность пока не миновала. Не приходилось сомневаться, что в этих неземного цвета голубых глазах сверкают лукавые искорки. О нет! Он не должен предать гласности…
– Рад наконец-то познакомиться с вами, мисс Меривейл.
Кэтрин наградила графа игривой улыбкой:
– Я столько слышала о вас, что у меня такое ощущение, будто я знаю вас давно, милорд.
Лорд Айверсли удивленно вскинул бровь:
– Надеюсь, ничего плохого.
– Не более того, что говорят о молодом мужчине, который возвращается в Англию после путешествия по заграницам.
– Надеюсь, вы не хотите сказать «после легкомысленных заграничных курбетов»?
Кэтрин растерянно заморгала. Зачем она ведет себя столь глупо и дразнит графа?