В постели со Снежной Королевой
Шрифт:
— «Стройтехпром…» — пробормотала она. — Это что?
— Это строительная фирма. Мы дома строим.
— А-а… — многозначительно кивнула она. — Понятно.
— А вас как зовут?
— Алена, — коротко ответила она. — Пожалуйста, проходите, смотрите, ностальгируйте…
Он усмехнулся, ничего не сказал. Первым делом отправился почему-то на кухню.
— Надо же, здесь все по-старому! — воскликнул удивленно. — Вы даже не стали ничего тут менять…
— А чего мне тут менять? Это ж не моя квартира…
Мельком
Она вдруг почувствовала некоторое раздражение к этому Роману — за то, что не могла ему понравиться. А в том, что она не может понравиться этому лощеному господину, Алена нисколько не сомневалась. И вообще, почему она должна ему нравиться? С какой стати?! Только в новогодних мелодрамах бывают подобные повороты сюжета…
Он повернул назад, в комнату.
— Ого, рояль! — произнес он весело. — И какой… Старинный, да?
— «Шредер», — коротко ответила Алена.
— Ну, я в этом не разбираюсь… Это вы играете, да?
— Я.
Он оглядел комнату, вздохнул, потом подошел к окну.
— Да, я и забыл, что тут все как на ладони… Не удивляюсь, что вы меня так спокойно впустили.
— Это точно… — Она, сложив руки на груди, встала рядом. За окном продолжал медленно падать снег. — Дивный вид.
— Дивный… — медленно повторил он. — У меня было два варианта — или вид из окна, или квартира в центре.
— А, вы в центр перебрались! — понимающе воскликнула Алена. — Конечно, в центре удобней жить… Я вот на дорогу столько времени трачу! Кстати, а как вы вошли в подъезд?
— У меня ключи, — просто ответил он. — Но вы не бойтесь — только от подъезда ключи…
— Я не боюсь.
Они замолчали, дружно глядя в окно, словно не было ничего интереснее снегопада.
— Так вот, сюда я приезжаю отдохнуть, по старой привычке, — спохватившись, продолжил Роман. — Других мест я не знаю. Дача есть, но до нее далеко добираться, да и вообще, не люблю я дачу…
Он снова замолчал, и Алена поняла — сейчас начнет прощаться. Им больше не о чем было говорить, да и сама ситуация была настолько странной, непонятной, что невольно тяготила их обоих.
— Хотите, я вам сыграю? — неожиданно предложила она.
— На рояле? — Он повернулся к ней.
— Да. Если вы, конечно, не торопитесь.
— Я никуда не тороплюсь! — В его голосе мелькнуло удивление, интерес, даже — радость (если, конечно, Алена правильно его понимала). — Я с удовольствием вас послушаю.
Это была ее стихия — сев за рояль, Алена моментально успокоилась, стала самой собой.
— Шопен. Скерцо, — тоном ведущей произнесла она. Пальцы коснулись клавиш — призывно и ярко прозвучали два аккорда вступления.
Селетин, стоявший спиной к окну, удивленно смотрел на Алену.
«Надеюсь, господин исполнительный директор выдержит испытание классикой!..» — мелькнула насмешливая мысль.
Селетин выдержал, даже более того — удивление его постепенно перешло уже в изумление, смешанное с восхищением.
— Браво! — произнес он, когда последние ноты шопеновского скерцо растаяли в прозрачном зимнем свете. — Не ожидал…
— Благодарю, — церемонно поклонилась Алена.
— Послушайте, Алена… Вы же профессионал, да? Я угадал?
— Ага! — засмеялась она. — Раньше выступала с концертами.
— Но почему — «раньше»? А сейчас?
— Сейчас я работаю в ресторане, тапером. Развлекаю пьяную публику, как говорит моя подруга… С исполнительской деятельностью я покончила.
— Почему?
— Потому что… Вам это действительно интересно, Рома?
— Да, мне интересно. По-моему, вы талант.
— Вы разбираетесь в музыке? — быстро спросила она.
— Нет. Но такие вещи чувствуются, разве вы не согласны?
— Может быть, — пожала она плечами. — Впрочем, мне все и всегда говорили, что я талант. Только мне этого мало.
— Мало? — усмехнулся он. — Можно?
— Да, пожалуйста…
Селетин сел на диван, и Алена на вертящемся стульчике повернулась к нему. Судя по всему, в ближайшие несколько минут господин Селетин уходить не собирался — этот разговор, достаточно пустой, увлек его.
— Талантов много, Рома.
— Но это не повод уходить в таперы!
— Нет, повод! — засмеялась она. — Если я не могу быть лучшей, то пусть тогда буду никем. Я слишком люблю музыку…
— Ну так старайтесь, занимайтесь больше! — нетерпеливо воскликнул он. — В чем проблема-то?
— Что толку стараться? — пренебрежительно отмахнулась Алена. — С точки зрения техники ко мне претензий быть не может! Но по содержанию… Мне кажется, во мне словно какой-то огонь погас. И потом, надоело ездить с концертами по всей стране. Двадцать пять выступлений в месяц — был у меня такой период в жизни… Музыка вся выветрилась, стала пустой, формальной — хотя, повторяю, с профессиональной точки зрения техника у меня на высоте.
— Все, я понял, — быстро сказал Селетин. — Творческий кризис. Со мной случалось нечто подобное. А потом прошло…