В постели со Снежной Королевой
Шрифт:
— Семен Владимирович, куда? — громко спросила Алена.
— А?..
— Я говорю — докуда билеты брать?..
— До станции Борисов!
Этот самый Борисов оказался черт знает как далеко — за пределами Московской области! Алена уже стала жалеть, что не отговорила Кашина от этой поездки. Прикинула, что вернутся в Москву они почти ночью.
— Господи, не могли этот ваш симпозиум где-нибудь поближе провести! — с досадой сказала она.
— А?..
— Ничего, ничего… Так, теперь осторожненько проходим через турникет!
В
Только тогда Алена почувствовала некоторое облегчение.
— Семен Владимирович, а там-то — недалеко идти?
— Нет-нет, не очень!
В «ридикюльчике» Кашина был термос с горячим чаем и не менее килограмма конфет в полиэтиленовом пакете. Также еще конфеты, но только в роскошной подарочной коробке. «Наверное, презентует кому-нибудь… В благодарность за мюллер-мюльхерсию», — решила Алена.
Она сняла перчатки, налила Кашину чаю. И только тогда с некоторой досадой обнаружила, что забыла снять перстень. Сапфировый дорогой перстень, когда-то подаренный Алешей ей на свадьбу…
До Борисова они добирались больше двух часов и прибыли туда, когда уже потихоньку начало темнеть. Тут выяснилось, что до нужной улицы — восемь остановок на общественном транспорте. «Ничего себе «недалеко»! — с раздражением подумала Алена. — Ну и ввязалась я в путешествие…»
Делать было нечего — сели на дребезжащий обледенелый автобус (не чета московскому собрату!), долго и утомительно тряслись по разбитой дороге. Алена мысленно поносила всех кактусоводов, вместе взятых, — тем, наверное, не раз пришлось икнуть на своем симпозиуме…
Вылезли на заснеженной мрачной улочке. Город Борисов чем-то напомнил Алене Векшин, правда, Векшин был намного приличней…
— Так, теперь ищем дом пятьдесят три! — проскрипел Кашин. Он явно волновался, но Алена не придала этому особого значения. Наверное, переживает — достанется ли ему этот кактус из Уругвая или нет…
Штурмуя сугробы, одной рукой Алена тащила за собой старика, а в другой держала «ридикюль». Наконец на зеленом заборе она заметила нужный номер.
— Вон он, ваш дом… Послушайте, Семен Владимирович, а вы уверены, что симпозиум проходит именно там? — вдруг с сомнением спросила Алена, разглядывая приземистый одноэтажный домишко с подслеповатыми маленькими окнами.
Кашин закашлял. Потом сказал:
— Я вас обманул, Елена Петровна. Простите меня. Я придумал про симпозиум кактусоводов. И мюллер-мюльхерсия из Уругвая у меня уже есть. Цвела даже, между прочим, несколько раз.
— Как? — опешила Алена. Она ничего не понимала.
— А вот так. Простите меня.
— Минутку… — плачущим голосом воскликнула она. — А куда же мы ехали тогда? Какого черта вас понесло
Семен Владимирович, насупившись под енотовым козырьком, молчал.
— Семен Владимирович, вы уж объяснитесь!
— В этом доме, Елена Петровна, живет Кирилл Глебович Лигайо, — тихо ответил Кашин. — И сегодня у него юбилей — восемьдесят лет. Я подумал, что пора его простить.
— Тот самый? — растерянно пробормотала Алена. — Лигайо? Который Франсуа Валло переводил?
— Тот самый.
— Господи, Семен Владимирович, вы должны были мне сразу сказать!
— Если бы я сказал вам, вы отказались бы меня сопровождать.
— Откуда вы знаете?.. — возмущенно начала Алена, но потом спохватилась: — Ладно, идем к вашему Лигайо, а то замерзнем в этом сугробе…
Странное волнение вдруг охватило ее. Неужели правда — Кашин готов примириться со своим давним недругом? Если так, то это просто историческое событие…
Они долго жали на кнопку звонка у калитки, но никто во двор не выходил. Потом Алена обнаружила, что калитку легко открыть снаружи, что она и сделала. По протоптанной тропинке они прошли к дому, и Алена постучала в дверь.
Кашин стоял рядом с ошеломленно-торжественным видом и, судя по всему, мысленно репетировал приветственную речь.
Дверь открыла пожилая хмурая тетка в пуховой шали, наброшенной на голову.
— Ну, чего? — спросила она довольно неприветливо.
— Нам нужен Кирилл Глебович Лигайо! — звонко сказала Алена.
— Кто? — неприязненно удивилась старуха.
— Кирилл Глебович Лигайо!
— Ваш Кирилл Глебович умер, уж лет пять, поди, прошло.
Сердце у Алены екнуло. Она боялась взглянуть на своего спутника. Поистине, это было больше чем разочарование!
— Как — умер?
— А вот так!
— А вы кто?
— Я вдова его. Марь Иванной меня зовут. А вы-то кто?
— Я? Я… это не важно, кто я, а вот это — Семен Владимирович Кашин, — дрожащим голосом произнесла Алена.
— А… слышали про такого. Все уши мне прожужжал мой старик при жизни, — недобро усмехнулась старуха, пристально разглядывая Семена Владимировича. — Кашин то, Кашин се… Прямо допек.
Они молчали, разглядывая друг друга. Наконец Кашин спросил сиплым голосом:
— Он мне что-нибудь передавал?
— Ничего не передавал, — хмуро ответила старуха. — Вы из Москвы?
— Да, — кивнула Алена. — А что?
— Ну так поспешайте назад, а то последний автобус до станции скоро уйдет! — сказала старуха и бесцеремонно захлопнула дверь.
— Боже мой… — пробормотала Алена. — Семен Владимирович, голубчик, вы только не расстраивайтесь! В самом деле, ничего страшного! Ну умер он, ваш Лигайо, — что ж такого?..
Кашин ничего не ответил. Он пребывал в глубокой задумчивости. Алена потащила его к калитке. Совсем стемнело.