В пучине гражданской войны. Карелы в поисках стратегий выживания. 1917–1922
Шрифт:
Как правило, обращение к теме установления советской власти в регионе включало в себя не только сюжеты, связанные с Октябрьской революцией, но и историю образования Карельской трудовой коммуны (далее – КТК), которая являлась, согласно традиционной советской периодизации, финальной точкой в гражданской войне. «Классическая» для советской историографии точка зрения на эти события была сформулирована В. И. Машезерским ещё в 1940-е годах. По мнению этого автора, создание КТК явилось итогом перехода Карелии к мирному строительству, а Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) пошёл навстречу желанию карел в образовании автономии [26] . Таким образом, по мнению Машезерского и его последователей, Карельская трудовая коммуна была создана по инициативе снизу, а не решением руководства страны. Интересы народа, согласно этой концепции, выражали большевики, авангардом которых являлись революционные рабочие (поэтому в центре внимания авторов находилась деятельность советов). Карельскому крестьянству в этой схеме места почти не находилось, в лучшем случае о нём писалось как о некоей сочувствующей большевикам молчаливой массе; исключением являлись союзники интервентов и «белофиннов» – кулаки.
26
Машезерский В. И. Карело-финский народ в борьбе за власть Советов и образование Карельской АССР // Известия Карело-Финской
Эта тенденция была характерна для всей советской историографии; как справедливо отмечает В. И. Голдин, в исторических сочинениях советского времени крестьянские протестные движения в регионах, находившихся в руках советов, именовались кулацкими и контрреволюционными [27] . Впрочем, в своих более поздних работах Машезерский обратился и к таким важным, но не изучавшимся ранее явлениям, как деятельность Карельского отряда, Союза беломорских карел, Карельского просветительского общества, а также Ухтинского правительства, оценка которых была весьма односторонней и не выходила за рамки традиционной схемы [28] .
27
Голдин В. И. Россия в гражданской войне. С. 78.
28
Машезерский В. И. К истории образования Карельской Трудовой Коммуны // Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии 1918–1920: Труды Карельского филиала Академии наук СССР. Вып. XXIV. Петрозаводск, 1960. С. 62–74; Он же. От отсталой национальной окраины к автономной Советской республике // 50 лет Советской Карелии. Петрозаводск, 1970. С. 37–64; Он же. Победа Великого Октября и образование советской автономии Карелии.
Монументальные исторические исследования по карельскому вопросу стали появляться в Финляндии и на Западе в целом начиная с 1960-х годов. Речь идёт о работах М. Яаскеляйнена, С. Черчилля и Т. Нюгорда [29] . В исследовании Яаскеляйнена заново и беспристрастно был освещён «восточно-карельский вопрос» как часть программы финской национальной экспансии, а также показаны различные попытки осуществления этой программы вплоть до 1923 года. Монография Яаскеляйнена получила в общем положительную оценку в советской историографии. А. С. Жербин отмечал, что эта единственная на 1961 год обстоятельно написанная книга по «карельскому вопросу» [30] .
29
J"a"askel"ainen M. It"a-Karjalan kysymys. Kansallisen laajennusohjelman synty ja sen toteuttamisyritykset Suomen ulkopolitiikassa vuosina 1918–1920. Helsinki, 1961; Churchill S. It"a-Karjalan kohtalo 1917–1922. It"a-Karjalan itsehallintokysymys Suomen ja Neuvosto-Ven"aj"an v"alisiss"a suhteissa 1917–1922. Porvoo-Helsinki, 1970; Nygard T. Suur-Suomi vai l"ahiheimolaisten auttaminen. Aatteellinen heimoty"o itsen"aisess"a Suomessa. Helsinki, 1978.
30
Жербин A. C. История Советской Карелии в финляндской буржуазной литературе (1918–1945 гг.) // 50 лет Советской Карелии. Петрозаводск, 1970. С. 266.
Английский (ныне канадский) историк Стэйси Черчилль, много работавший в Финляндии, первым дал глубокий и многосторонний анализ тех стратегий и проектов, которые появлялись в Российской Карелии в послереволюционные годы (1917–1922). Работа Черчилля «Судьба Восточной Карелии, 1917–1922» во многом явилась пионерской – используя широкий архивный материал из финских и английских архивов, исследователь скрупулёзно показывает, как карелы, оказавшиеся в эпицентре борьбы разнонаправленных политических и военных сил, воспринимали происходящее и разрабатывали свои стратегии. В центре внимания Черчилля – вопрос самоуправления карельского региона, который в разных формах и вариантах стоял на повестке дня на всём протяжении этого периода. Одним из первых Черчилль проанализировал взгляды и настроения крестьян разных уездов и волостей, предпринимая попытку понять и объяснить мотивацию решений и поступков карельского населения [31] .
31
Churchill S. Op. cit.
К 1970-м годам советские историки получили возможность знакомиться с новыми финскими исследованиями. Появились работы нового типа [32] , и классическим примером таких исследований является монография В. М. Холодковского, посвящённая финско-советским отношениям 1918-1920-х годов [33] . В этой монографии, созданной на основе внушительного количества источников, Холодковский анализирует политические взаимоотношения между странами на фоне широкой панорамы европейской политики, показывает механизмы принятия решений как финским, так и советским правительством. В представленную им многослойную картину вплетается и анализ ситуации в карельских регионах, принципиально отличавшийся от общепринятого. Если Машезерский в монографии того же периода традиционно рисовал основной конфликт внутри карельских регионов как борьбу «трудовых масс карельского крестьянства против белофинских захватчиков» [34] , то Холодковский совершенно справедливо констатировал: главным обстоятельством, влиявшим на выбор крестьянами союзников и политической линии, был голод. Он пишет: «Временные симпатии голодного карельского крестьянства поворачивались в ту сторону, откуда могло прийти быстрое спасение от голода» [35] . Справедливость этого вывода подтверждается и более поздними исследованиями.
32
Справедливости ради стоит отметить, что попытки рассмотрения советско-финляндских отношений в контексте европейской политики предпринимались и ранее: см., например, Петров В. Финляндия в планах империалистических держав в 1918–1920 гг. Петрозаводск, 1961; Арумяэ X. За кулисами «Балтийского союза» (Из истории внешней политики буржуазной Эстонии в 1920–1925 гг.). Таллин, 1966.
33
Холодковский В. М. Финляндия и Советская Россия, 1918–1920. М., 1975.
34
Машезерский В. И. Победа Великого Октября и образование советской автономии Карелии. С. 42.
35
Холодковский
1970–1980-е годы в финляндской историографии явились периодом обращения историков к воспоминаниям непосредственных участников событий. Так, например, Олави Хови и Тимо Йоутсамо провели масштабное анкетирование добровольцев, участвовавших в походах в Эстонию и Карелию. На основе довольно спорного исторического материала, воспоминаний о событиях 50-летней давности, авторы попытались ответить на вопрос, какова была мотивация финских добровольцев – помощь родственному народу или жажда приключений [36] . История Мурманского легиона, долгое время остававшаяся в финской историографии непопулярной, стала предметом внимания Юкки Невакиви. Его исследование, созданное на основе обширных архивных материалов, стало первым и наиболее полноценным трудом на эту тему [37] . Впрочем, первая попытка была предпринята ещё в конце 1920-х годов Отто Итконеном в его автобиографической работе [38] .
36
Hovi O., Joutsamo T. Suomalaiset heimosoturit Viron vapaussodassa ja It"a-Karjalan heimosodissa vuosina 1918–1922 // Turun historiallinen arkisto. Turku, 1971. S. 107–180.
37
Nevakivi J. Muurmannin legioona: Suomalaiset ja liittoutuneiden interventio Pohjois-Ven"aj"alle 1918–1919. Helsinki, 1970.
38
Itkonen O. V. Muurmannin suomalainen legioona. Helsinki, 1927.
Серьёзным прорывом в финской историографии «племенных войн» стали работы Йоуко Вахтолы, посвящённые финским добровольческим походам в Российскую Карелию. Вахтола впервые рассматривает оба похода (в Беломорскую Карелию в марте-октябре 1918 года и в Олонецкую Карелию в апреле-сентябре 1919 года) и попытки решения «карельского вопроса» в широком геополитическом контексте, включающем в себя политические и идейные основания принимавшихся в Финляндии решений, стратегии заинтересованных стран (прежде всего Германии и Великобритании), внутрироссийское политическое и военное противостояние и, что особенно важно, ситуацию внутри карельских регионов [39] . Используя сведения финского генерального штаба и протоколы крестьянских сходов, Вахтола показывает всю сложность и неоднозначность отношения карельского крестьянства к финским «старшим братьям» и их стремлению присоединить Карелию к Финляндии. Последующие работы финских историков о «племенных войнах» носят обобщающий характер и уступают в скрупулёзности исследованиям Вахтолы, что признает, например, Юсси Ниинистё. В то же время Ниинистё справедливо отмечает, что Вахтола не использовал данные российских архивов [40] .
39
Vahtola J. Valkoisten toiminta koillisella rintamalla kev"a"all"a 1918 // Faravid. 1984. № 8. S. 309–327; Ibid. «Suomi suureksi – Viena vapaaksi». Valkoisen Suomen pyrkimykset It"a-Karjalan valtaamiseksi vuonna 1918. Rovaniemi, 1988; Ibid. Nuorukaisten sota. Suomen sotaretki Aunukseen 1919. Helsinki, 1997.
40
Niinist"o J. Heimosotien historia. 1918–1922. Helsinki, 2005. S. 13–15.
Глобальный пересмотр старых историографических схем в отечественной науке стал возможен только в постперестроечный период. Историография гражданской войны претерпела значительные изменения: начали проясняться значение, роль и мотивации каждой из множества противоборствовавших сил, была выработана концепция крестьянской революции, которая, в частности, показала, сколь сложным и разнонаправленным было крестьянское движение. Новые веяния коснулись и изучения гражданской войны в Карелии, а «первой ласточкой» можно считать публикацию С. Безбережьевым подробного рапорта, составленного в июне 1920 года генералом И. А. Клюевым и содержащего отчёт о его переговорах с Временным комитетом Беломорской Карелии (обычно называемым в документах Тоймикунта – Комитет). Клюев подробно описывает обстановку в «столице» региона Ухте, настроения членов Тоймикунты и жителей девяти отделившихся волостей. Впервые в российской историографии появляется материал, содержащий неприязненное, но точное описание первого карельского квазигосударства [41] .
41
Безбережьев С. Миссия генерала Клюева // Север. 1993. № 7. С. 119–131.
Опубликованная три года спустя статья К. В. Гусева стала первым исследованием, в котором автор прямо заявил о необходимости пересмотра исторической концепции гражданской войны в Карелии. Гусев предложил отказаться от представления о крестьянских протестах как о «кулацких мятежах», а о Карельском временном правительстве – как об избранном «кулацким съездом». Автор показывает, что причиной крестьянского восстания 1921–1922 годов и более ранних антисоветских выступлений была прежде всего непродуманная политика местных властей. События 1921–1922 годов Гусев предлагает характеризовать не как «белофинскую авантюру», а как крестьянское восстание, поддержанное большой частью местного населения и схожее с кронштадтским мятежом и антоновщиной [42] .
42
Гусев К. В. К истории Карельского мятежа. По материалам Комиссии по реабилитации при президенте РФ // Отечественная история. 1996. № 6. С. 71–83.
Монография Ю. М. Килина о карельской политике Советского государства в 1920–1941 годах внесла много нового в понимание финальных событий гражданской войны в Карелии. Автор решительно порывает с «большевистскоцентричной» картиной противостояния, предлагая разобраться в сложной системе взаимоотношения этих сил, выделяя при этом в качестве важной составляющей карельское националистическое движение. Вслед за Гусевым Килин предлагает применительно к событиям в Карелии 1921–1922 годов пользоваться термином «восстание». Цитируя справку Карельского областного отдела ГПУ, автор показывает, что «финские офицеры и вообще финны не играли большой роли как главари движения, за исключением Таккинена», а «самыми видными руководителями бандитизма были местные карелы» [43] .
43
Килин Ю. М. Карелия в политике Советского государства. 1920–1941. Петрозаводск, 1999. С. 56. Стоит сказать, что монография Килина получила противоречивые оценки историков. См., например: Барышников В. Н. В кривом зеркале историка // Север. 2000. № 12. С. 152–154; Морозов К. А. В обозе «классических» финляндских историков: рецензия на книгу Ю. М. Килина «Карелия в политике Советского государства. 1920–1941» // Клио: журнал для учёных. 2003. № 4(23). С. 244–249.