В путь за косым дождём
Шрифт:
Сначала еще не чувствуешь нервного напряжения — даже если видишь первые кадры этой работы в специальном техническом фильме. Это еще только кадры испытаний на земле — кресла с манекенами или опыты с животными на перегрузки, максимально доступные организму при сильном толчке и внезапной встрече о потоком воздуха.
Затем испытывают в воздухе само кресло. Оно отделяется от самолета, оно уже отрегулировано, чтобы не удариться о хвостовое оперение и с помощью небольших тормозных парашютов остановить свое вращение в воздухе; после того как кресло минует самолет, его ремни расстегиваются, и манекен спускается на парашюте... Большего манекен добиться
Такие случаи уже были, но они пока что неутешительны. В конце войны немцы катапультировали русских военнопленных. Все они были убиты встречным потоком воздуха.
Спешить в таком деле нельзя. Тот, кто одним из первых в мире испытывает на себе катапульту, долго тренируется и готовится к этому. В прошлом Гарнаев уже занимался делом, имеющим большое значение для жизни летчиков, — испытанием различных средств спасения, главным образом новых парашютов. Кроме того, он сам летчик со стажем. Ведь он должен знать многое о далекой области высот, чтобы впервые совершить головокружительный прыжок — выстрелить себя из самолета. Самое трудное — в первый раз. Как первый взлет на новом самолете, когда неизвестно, способна ли эта машина вообще взлететь.
Испытатель катапульты знает, что его может ждать, и тщательно готовится на земле, взвешивая всевозможные варианты. Его опыт и логика работают на то, чтобы исключить смерть. Сначала надо точно продумать положение в кресле, где может руки сорвать с подлокотников. Выдержать первый напор, потом, когда кресло будет не нужно и скорость погасится, надо освободиться от него и удержаться в воздухе в положении прыгающего пловца; человека, как и самолет, может затянуть в штопор, и тогда не открыть парашют.
Управлять своим телом в воздухе нелегко. Особенно когда одет в надутый резиновый костюм наподобие водолазного скафандра, изолирующий от внешней среды. Испытатель долго тренируется и продумывает свою будущую работу...
Наступает решительный день. Ночь он не спал, несмотря на хорошее здоровье и тренированные нервы, — мысль все время возвращалась к предстоящему. Жена знает о том, что ему предстоит, но, кажется, не знает, что это будет сегодня. Хороший, ясный день. Воробьям на аэродроме нет никакого дела до людских забот.
Вот уже самолет набирает высоту. Весна остается внизу. Неожиданно выясняется новая, непредвиденная трудность: на высоте обмерзают стекла скафандра. Почти ничего не видно. Трудно будет ориентироваться в воздухе.
Первый раз он так и катапультируется — в шлеме с обмерзшими стеклами, посеребренный первым предвестием космического холода больших высот.
Стучат часы. Кажется, что они стучат все громче. Он смотрит на них — время остановить нельзя, но он готов, весь напряжен для серьезного дела. Рука сжимает нужный рычаг. Из самолета выбрасывается этот снаряд, созданный человеком для спасения человека... Первый удар воздухом. Гарнаев говорил мне, что никогда не забудет это первое самое страшное физическое напряжение — три секунды, пока гасится скорость. Кресло вылетело, не зацепившись за самолет, и теперь, выдержав первую встречу с потоком, чувствуя, как гаснет скорость, летчик освобождает ремни. Кресло уходит вниз. «Специалист падения», он входит в нужное положение, осваивая движение в скафандре. Он начинает считать секунды — для определения длины прыжка. Привычный толчок открывшегося парашюта.
На аэродроме, сняв шлем, Гарнаев долго смотрит на ясный
С этого дня он продолжает работать все более уверенно. В разных типах самолетов катапульта «опрыгивается» с разных мест экипажа. Наконец однажды ему приходится прыгать близко к скорости звука — свыше девятисот километров в час. Все проходит благополучно. Но в новом деле бывают неожиданности, к ним надо быть готовым.
Однажды он выстреливает не себя, а манекен, сидящий впереди него; что-то случилось с креслом, оно не выходит до конца из пазов и, попав в поток воздуха, опрокидывается мгновенно на фонарь пилотской кабины; в эту секунду летчик вспоминает случай, когда перед прыжком фонарь, вместо того чтобы сорвать, вогнало в самолет; острые края плексигласа, окаймленного металлом, просвистели тогда бритвой вокруг летчика, прорубив местами обшивку машины. С креслом этого не случилось, зато оно прочно застряло в самолете, почти закрыв обзор из кабины и лишив возможности катапультироваться. Он понял, что теперь его не сорвать даже пикированием — слишком рискованно. С креслом «на голове» он приходит на аэродром и сажает машину. Кресло с трудом вытаскивают краном.
В другой раз после прыжка с катапультой, когда он уже освободился от кресла, от резкого толчка рвется парашют, — взглянув вверх, он видит только рваные ленты от купола. Одни тряпки. К новым скоростям не сразу удается приноровиться. Рассчитав очень тщательно и напряженно, он открывает запасной парашют — последний шанс. Его понесло на железную дорогу, где виден поезд. Остатки основного парашюта не дают управлять стропами. Его несет прямо на рельсы. Обидно спастись в воздухе и попасть под поезд... Он приземляется у самой насыпи. Купол, по счастью, не затянуло под колеса, мимо пролетает паровоз, и он видит растерянное лицо машиниста, принявшего его, очевидно, за «марсианский десант» — человек в ярком комбинезоне и странном шлеме, спрыгнувший с неба к поезду...
В один из дней его работа кончилась. Катапульта готова вступить в строй. Теперь то, что он делал, называется «катапультирование при отработанных средствах».
Он ждет новую работу...
Все чаще среди тех, кто занимается авиацией, слышится слово, которое еще недавно означало предел фантастики или очень отдаленное будущее. В него еще не открыли входа для людей, но мысль науки уже давно работает для полета в космос.
Заранее известно, что там, на огромных высотах, где почти нет воздуха, не могут действовать обычные рули управления. Там пригодны только реактивные принципы — нужно отталкиваться от пространства, нужно газовое управление. Новый принцип полета — совсем без крыльев, прообраз космической техники.
Снова ясный апрельский день. На аэродроме отменены все полеты — предстоит событие чрезвычайного значения. Посреди бетонной площадки стоит странное сооружение. Оно уже ничем не похоже на летательный аппарат. Нет киля, нет крыльев. Одни только двигатели, сопла которых смотрят в землю. Это турболет, аппарат, который должен подняться по принципу ранеты.
К нему подходит Гарнаев. Его провожают к этой странной машине друзья и знакомые. Видно, что его самого беспокоит общая мысль: как эта штука будет летать?