В радости и в горе
Шрифт:
— Я так рада, что ты смогла приехать, Джо-Джо. Ты не представляешь, что значит для меня твой приезд.
— Ну не надо, Марта, а то у нас обеих тушь потечет.
— Ну на тебе-то ни капли туши, — сделала ей замечание Марта. В глазах Марты одним из самых ужасающих преступлений было появление на людях без косметики. — И выглядишь ты неважно.
— Я совсем не спала.
— Джози, ты обещала все рассказать!
— К люстре меня никто не подвешивал. — К сожалению. — Причина самая обыденная.
— Твой горячий любовник
Джози с трудом выгружала из машины привезенные тюки.
— Мой горячий любовник оказался фикцией.
— Тебя водили за нос?
— Да-а…
— Со мной такого никогда не случалось. Даже в школьные годы.
— Слабое утешение.
— Подлец!
— Еще какой!
— Давай внесем это в дом, и ты все мне расскажешь. — Марта набросила на плечо огромную дорожную сумку, заставив свадебные подарки тревожно звякнуть. Распахнув дверь, она стремительно прошла через крытый переход на кухню и задвинула сумку под стол; при этом вновь послышалось жалобное бренчание Королевского далтоновского сервиза.
Марта осмотрела огромный холодильник в тщетной надежде найти там что-нибудь вкусное.
— Съешь зеленой алги? У нее высокая энергетическая ценность.
— Съем, если поклянешься, что это и в самом деле так.
— Но тебе же надо подкрепиться. На моей свадьбе тебе придется выложиться на все сто, дорогая моя, так что пар из ушей повалит.
— Достаточно будет чашки чая.
Марта подлетела к чайнику:
— Какой тебе? «Пи-джи», высший сорт? На Рождество Лавиния пополнила наши чайные запасы.
— Узнаю свою маму!
— Как она?
Джози плюхнулась на стул у кухонного стола.
— Как обычно.
— Жаль, что она не смогла приехать.
— Конечно, жаль.
Марта налила себе свою питательную грязь и, зажмурившись, проглотила. Перед тем как заварить чай, она, как учили ее Джинни и Лавиния, нагрела заварной чайник.
— Она все еще тоскует по маме?
— Страшно тоскует. Ей, кажется, стало даже хуже.
Марта села и пододвинула Джози чашку чая. Наверное, у американцев врожденное неумение заваривать чай, даже тогда, когда под рукой есть все необходимое, в том числе и ценные указания. Чай «Пи-джи» был таким же безвкусным, как и тот, что Джози пила с Мэтом в столовой у статуи Свободы. Но-но, Джози, не думать об этом! Опасно для жизни. Себе Марта налила чашку густого черного кофе из кофейника, стоявшего на горячей плите.
— Мне надо набрать хороший запас кофеина, — сказала она, усаживаясь напротив Джози.
— А кофеин не сведет на нет всю пользу от этой твоей водоросли?
— Да бог с ними, пусть воюют в моих кишках сколько влезет.
Джози отхлебнула чай, оказавшийся не таким уж плохим, хотя, конечно же, ему было далеко до настоящей английской темно-каштановой заварки.
— Как тебе живется без Джинни?
— Вот видишь, готовлюсь к свадьбе сама,
— Знаешь, подготовка к свадьбе с матерью — это тоже далеко не сахар. Мы с мамой отчаянно спорили по каждому пустяку: из-за платья, из-за фаты, из-за торта, цветов, церкви, из-за того, как рассадить гостей, кого выбрать в подружки невесты, и даже из-за того, кого выбрать в женихи, причем надо признать, что права оказалась она. Тогда вся свадьба чуть было не расстроилась, потому что Дэмиен захотел надеть жилет, не подходивший к утреннему костюму.
Марта грустно улыбнулась:
— Я была бы только рада, если бы могла сейчас отчаянно спорить с Джинни.
— Знаю. — Джози сжала ее руку. — Все будет хорошо, вот увидишь.
— Еще бы. Повеселимся на славу, — заверила ее Марта. — НА СЛАВУ! Ладно, лучше расскажи мне об этом ханже и лицемере, из-за которого ты так с лица спала!
— Никак не могу понять: ну почему я всегда выбираю не того мужчину? Из-за него я, как последняя идиотка, просидела в ресторане полтора часа одна. Он казался таким тактичным, тонко чувствующим. Как он мог так поступить?
— В Нью-Йорке у всех тактичных и тонко чувствующих мужчин имеются любовники.
— Он англичанин. Я познакомилась с ним в самолете.
— Тогда непонятно, англичане же джентльмены.
Джози вздохнула:
— Они были джентльменами во времена Бернарда Шоу и профессора Хиггинса, когда его играл Рекс Харрисон, но не сейчас. Они все храпят, у них ужасные трусы и вонючие носки.
— Хватит издеваться!
Но Джози не могла так просто оставить больную тему:
— Но это и в самом деле так. А что касается эмоций, то на эволюционной шкале они стоят не выше амебы.
— Ну тогда и не жалей о нем.
Но Джози не могла остановиться:
— Я думала, что этот немного другой. Даже совсем другой.
— Да брось, все они одинаковы.
— Он казался приятным, забавным, добродушным, чудаковатым. В общем, как ты догадываешься, полной противоположностью Дэмиену.
— И таким приятным и добродушным, что провел тебя, дурочку, — фыркнула Марта.
— Знаешь, Марта, мне он и в самом деле понравился. А мне уже давно никто по-настоящему не нравился.
— То, что понравился, это хорошо. Продолжай в том же духе. Если бы ты сказала, что давно никого не любила, вот тогда бы я стала беспокоиться.
Джози почувствовала, что краснеет.
— «Любить» — это слишком сильное слово.
— Ерунда, шесть букв, и ничего больше…
— Ну да, так же, как в «трахе», «шлюхе» и «педике».
— В них меньше букв.
— А в слове «надежность» больше.
— Да знаю я.
Джози вздохнула:
— Это я к тому, джентльмены ли английские мужчины. Надеюсь, ты-то выбрала себе настоящего американского парня?