В рамках дозволенного
Шрифт:
— Ну не перебивай, я эту речь репетировал недели две, если не три! — притворно возмутился он.
Я подняла голову, встретилась с Тимом взглядом и рассмеялась, получив лёгкий поцелуй в кончик носа. Егоров замер, ласково водя кончиками пальцев мне по позвоночнику.
— К слову об ученике, — тихонько проговорил он. — Я не школьник, а законный студент политеха. — И улыбнулся от уха до уха.
А я едва не выпала в осадок от такого заявления. Что? Но ведь Алевтина говорила… и ребята считают его одноклассником…
— В смысле? — едва сумела выдавить в ответ, ощущая, как дрожат пальцы. —
— Десять, — кивнул он.
— И…
— Я сдал ЕГЭ, — всё с той же широченной довольной улыбкой отозвался он, — в августе. Мы с отцом заведомо это планировали, и я даже хотел рассказать тебе, но потом подумал и решил сделать сюрприз. А потом мы поругались, после первого экзамена, к слову.
Я попыталась свести всё воедино. Тим всё время был дома и никак не мог ничего сдавать при мне, если только…
— Вы тогда ездили не к друзьям? — догадалась я.
— К друзьям, — он пожал плечами. — Но с утра у меня был экзамен, а от Лисиных до пункта сдачи пешком минут пятнадцать. Вот и уехали ночью.
Отлично, с этим разобрались. Значит, первый экзамен был в начале августа, как раз в тот день, когда Тим приревновал меня к Стасу и мы вдрызг переругались. Неудивительно, если он и так был на нервах. Но он де после десятого. Десятого! Кто вообще позволил сдавать ЕГЭ? Или богачам закон не писан?
— Вы приплатили за возможность сдать, да?
— Если обязательная выплата в пять сотен считается, то да — усмехнулся Тимка. — Лада, успокойся, всё по закону. Любой ученик имеет право сократить программу обучения и сдать экзамены после десятого, если полностью освоил учебную программу. Нужно только заявление от родителей и мозги, чтобы сдать экзамены, — терпеливо пояснил он. — Не веришь, можешь в сети почитать!
А я почитаю. Поищу закон, почитаю, проверю. Как вообще до такого можно было додуматься? Егоровы. Что отец, что сын — чёртовы безумные гении! Потеряли год, поздно отравив в первый класс? Не страшно, восстановим, не посещая одиннадцатый.
— Но как ты попал в школу? — всё же выпалила я, приподнимаясь на локтях.
Тим вставать не спешил, он лежал, откинувшись на подушки, и смотрел в потолок, будто там висела самая интересная картина на свете.
— Сочинение, — заметил он. — Пусть я сдал экзамены и смог поступить в институт, но частично всё равно числюсь в школе, потому что итоговое сочинение ещё буду обязан написать. Не учеником, просто мёртвой душой из архива, которую почему-то не удалили из журналов. И сочинение уже ни на что не подействует — просто формальность.
Я пыталась переварить полученную информацию. Экзамены, институт, сочинение… Но почему тогда Тим не попытался сообщить мне это раньше? Почему явился в школу? Это я и спросила, он лишь вновь пожал плечами:
— Это не достижения, Лада. Я думал, что смогу добиться большего, например, возьмусь управлять одним из отцовых кафе, но… — он запнулся, явно стыдясь ответа, — но когда услышал от Васи о тебе, опять вспылил. И пришел. Хотя бы просто посмотреть.
Ясно. Он пришёл просто посмотреть, а когда уходил, задержался в дверях и не смог остановиться. Желание поцеловать меня оказалось выше его сил. Впрочем, и я тоже не могла устоять
Я подалась вперёд, целуя его в подбородок, потом выше, выше…
— Малыш, ты понимаешь, что сейчас активно меня соблазняешь? — тепло спросил Тим.
Малыш. От этого простого слова, сорвавшегося с его губ, по телу прошла дрожь. Господи, как же я скучала. К чёрту! Всё к черту.
— Понимаю, — кивнула я, касаясь уголка его губ.
— И понимаешь, что поговорить мы нормально так и не сможем? — Тим постарался сурово сдвинуть брови, хотя в голосе была слышна улыбка. — А я, между прочим, заготовил огромную извинительную речь с обещаниями, что постараюсь делать и зачем. И с рассказом об институте.
Я покачала головой:
— Между прочим, настоящие мужчины действуют, а не произносят огромные речи с извинениями.
— Тебе бы она понравилась, — он показательно надулся и закрыл глаза.
Какой же детский сад. Но судя по тому, как я улыбалась до боли в челюсти, я сама не далеко ушла от ясельной группы.
— Больше, чем один вредный мальчишка?
Тим приоткрыл один глаз и покорно ответил на поцелуй.
Эпилог
Я уже в третий раз пыталась сообразить, что необходимо было делать в этом дурацком упражнении с таблицей, чтобы завтра помучить им учеников, но Тим сам бил баклуши — какой-то странный был у них институт, домашки задавали совсем каплю — и не давал сосредоточиться другим. Хотя за последнюю фразу слух мой зацепился:
— Так что помни, в субботу мы обедаем у нас.
— У вас? — переспросила я, поднимая голову.
— Услышала, наконец. — Тим довольно кивнул и вырвал у меня учебник: — Ты без блядской печатной тетради эту таблицу не сможешь использовать, просто забей на неё и выполняй с ними упражнения дальше, — бросил он, обводя пальцем табличку. — Я же весь учебник прорешал. Знаю.
Я покачала головой, возвращая себе книгу. Оказалось, Тим может быть тем ещё занудой, когда дело касается учёбы и работы. И домашки в институте, возможно, им задают не так уж мало, просто этот нахал быстро со всем справляется. Впрочем, чего я ожидала от парня, который по жизни рылся в отцовых документах?
— В смысле, у вас? — переспросила я.
— В прямом, — отозвался Тим. — С моей мамой и папой. Будем сидеть вчетвером за одним столом и сопровождать обед приятной беседой. — Он подобрался поближе и быстро заграбастал меня в объятия. — И не смей отказываться.
А ведь именно это я и собиралась сделать. Несмотря на то, что Тимка практически перебрался ко мне уже месяца два назад (Никита выселился сам, вернув мне квартиру, а Тим даже исправно пытался платить за то, что оккупирует помещение), с его родителями я не встречалась с тех самых пор, как ушла из их дома. Было дико стыдно. В прошлый раз я была в доме Егоровых в качестве гувернантки, и вернуться туда как девушка их сына… ох, что подумает Алевтина? В смысле, подумала она об этом уже давно, и раз Тимка продолжает дни и ночи проводить у меня, наполовину захламив шкаф своей одеждой, его мать была не против. Но встретиться с ней лично было страшно.