В ритме танго
Шрифт:
– Нет, нет… - Николас опускается на колени и хватается за голову.
– Пожалуйста, скажи, что ты врешь… - не своим голосом просит он, поднимая на меня глаза, в которых застыло умоляющее выражение.
– Я не вру, - чувствую, что баллончик уже не понадобится, но страх не позволяет убрать его в карман.
– Между мной и Грегом ничего не было. А ты изнасиловал меня… Это тебе не просто пошел и набил ему рожу из ревности… Ты…
Слезы не дают договорить. Да мне в общем-то и все равно. Не хочу видеть этого гада. Но раз уж приходится, то пусть
– Вив!
– на выходе из театра окликает меня Лиза, а я не успеваю вытереть слезы.
– О, Господи, ты плачешь! Что случилось?!
– Все… - «нормально» - хочется закончить на автомате, но бурный поток из глаз не дает мне выговорить и слова.
– Мы как раз собирались с девочками в бар. Идем. Алкоголь в таких случаях - самое оно.
Лиза буквально сгребает меня в охапку и тащит за собой. Четыре года, с тех пор как я присоединилась к труппе, смотрела на нее свысока и считала посредственной танцовщицей, которая особо ничего не может сделать. И вот она утешает меня после жизненной катастрофы… Ирония…
***
А Лиза была права: алкоголь - самое оно, мне и правда стало легче.Чуть-чуть…
– Пока, - я прощаюсь с девочками и пошатывающимися шагами направляюсь к двери. Нашарив в сумке ключи, поднимаюсь по лестнице.
– Вив, - меня за предплечье хватает мужчина.
Я отшатываюсь к двери, потому что знаю этот голос. Вырываю руку и панически начинаю искать перцовый баллончик.
– Уходи, - голос дрожит, а найденное наконец «оружие» выпадает из трясущейся ладони и скатывается по ступенькам.
– Вив, пожалуйста, выслушай меня, - Николас смотрит на меня снизу вверх и чуть ли не падает на колени.
Ну уж нет! Не желаю видеть, слушать, говорить! Каким-то чудом мне удается быстро извлечь из сумочки ключи и открыть входную дверь дома. Увы, подонок успевает скользнуть вслед за мной. Я несусь по лестнице, а он преследует меня и что-то кричит. Я не вслушиваюсь, потому что просто не хочу. Главное - успеть открыть дверь квартиры и запереться, чтобы спастись от этого безумия.
– Ау!
– коротко вскрикиваю я, ударившись о стену в прихожей, когда Николас вталкивает меня в квартиру.
– Уходи… - начинаю всхлипывать и пытаюсь найти хоть что-нибудь, чем я могла бы защититься, но вместо этого оседаю на пол и обессиленно забиваюсь в угол.
– Дай мне объяснить!
– ублюдок захлопывает дверь и кидается ко мне, обнимает, хочет заглянуть в глаза.
– Прости меня, Вив, пожалуйста, прости… - быстрым шепотом срывается с его губ.
Он обнимает меня и целует щеки, губы, прижимается все ближе. Хочется оттолкнуть его, а еще… до режущей боли в груди хочется забыть, что Николас сделал, и остаться в его теплых руках.
– Уйди, я боюсь тебя… - голос не мой, хриплый, измученный.
Николас замирает и через пять самых длинных в моей жизни секунд отстраняется от меня. Растерянно смотрит в глаза, будто не может поверить.
– Что?..
– непонимающе спрашивает
– Я боюсь тебя, - повторяю уже тверже, а слезы продолжают течь по лицу.
– Я так сильно тебя боюсь.
– Но ведь я… - Николас медленно подносит руки к голове и прячет в них лицо.
Я выплакала уже все, что могла, поэтому в тишине квартиры слышно только его прерывистое дыхание. Он поднимает на меня глаза, отчаянные и потерянные. Встает и уходит, не закрыв дверь, а я остаюсь сидеть на полу. Между нами больше нет недосказанностей, и все точки над i расставлены. Теперь только нужно это пережить.
========== Танец тринадцатый, свободный ==========
– Слышал? В женской раздевалке вчера лампы выбили, - лениво сообщает один охранник другому, когда я уверенно захожу в театр.
– А кто?
– Да, этот, который баб вечно водил. Приперся вчера пьяный в говно…
Звуки голосов остаются за спиной, а мой шаг становится чуть менее уверенным.
Вдох, выдох. Сжав резную шарообразную ручку двери тренировочного зала так, что на руке потом точно останется замысловатый рисунок, я резко проворачиваю ее. Сегодня я старалась прийти максимально поздно, чтобы мучительно не дожидаться Николаса. Но его в зале нет, несмотря на то, что время уже половина одиннадцатого.
– Вивьен! Ну, наконец-то! – восклицает Лазаль, всплеснув руками.
Я медленно вхожу, а глаза внимательно оглядывают зал, цепляясь за каждую человеческую фигуру. Костюмы с блестками заменили обычные трико и майки, танцевальные туфли блестят.
– Не думал, что ты опоздаешь на примерку костюмов. Сама же всегда больше всех придираешься, - постановщик сдергивает с вешала платье в чехле и всучает мне. – Переоденься и выходи. А где Ник, кстати? Разнес вчера женскую раздевалку! Что с ним, черт возьми, происходит?
– Понятия не имею, - дрожащим от гнева и страха голосом произношу я, сдернув наряд, и быстрыми шагами удаляюсь.
Стекла в раздевалке уже убрали, но вставили только пару ламп. И даже в этом тусклом свете платье великолепно. Поднимающий присобранный лиф, даже из моей откровенно маленькой груди делающий нечто весьма аппетитное, откидная юбка, соблазнительно покачивающаяся при каждом движении бедер, искрящиеся блестки и ткань… Я развязываю тесьму на юбке, и кроваво красный атлас шлейфом падает назад и струится по смуглой коже. Стягиваю с волос резинку, и каштановый водопад рассыпается по плечам.
– Вы потрясающи, - раздается за спиной мужской голос, заставляя вздрогнуть.
По привычке, чтобы оглядеться, я не оборачиваюсь, а просто смотрю в зеркало.
– Мистер… - заминаюсь, никак не могу вспомнить имя. Тот мужчина, которого я видела в старом танцевальном зале, учитель моего ублюдка. – Простите, не помню Вашего имени.
– О, это моя вина, я не представился в прошлый раз. Артур Симпсон, - мужчина улыбается и протягивает мне руку, а я все так же смотрю на него в зеркало. – Никаких рукопожатий? Ну, что ж. Я хотел поговорить с Вами о Нике.