В саду памяти
Шрифт:
Уже ни у кого не вызывало сомнения: победив Европу, немцы примутся за Советский Союз. И небезосновательно мучил страх: жертвами атак прежде всего станут евреи, пребывающие на захваченных Россией восточных землях Польши. Тогда возникла идея эвакуировать тех, кому угрожала опасность, в тот далекий мир через Сибирь и Японию. Нам пока мало что известно об инициаторах этой затеи и ее исполнителях. Вполне возможно, что ее разработала польская разведка по договоренности с двумя консульствами в Ковне: голландским и японским. Голландец Ян Звертендийк выдавал свидетельства, заверяя, что в Антильскую Голландию въезд безвизовый. На основе этих свидетельств японский консул Хиунэ Сугихара ставил в паспорта японские транзитные визы.
Рышард
Японское консульство в Ковне действовало во время войны как разведывательный центр, сотрудничавший с польской разведкой по выявлению непонятных немецко-советских отношений. За информацию, полученную от поляков, японцы оказывали им помощь, предоставляя свою дипломатическую почту и тайно переправляя офицеров польской разведки в свои разведывательные отделения в Европе. Все это поспособствовало тому, что японское Министерство иностранных дел согласилось выдать польским гражданам шестьсот виз. Известие распространилось молниеносно, и около японского консульства в Ковно стали расти толпы жаждущих. Среди них, наверное, находились и Быховские, которые только что вернулись назад из Стокгольма.
15 июня 1940 года советские танки вновь вошли в Вильно. Началось второе советское вторжение, на сей раз растянувшееся на год и, разумеется, со всеми вытекающими отсюда последствиями, как то: грабежи, голод, аресты, массовая департация в глубь России поляков, литовцев, латышей. Тем больше возлагались теперь надежды на японское консульство. Сугихара спешил. Сначала визы выписывались ручкой, потом прибегли к соответствующей печати, которую поляки, работавшие в консульстве, тотчас же подделали и начали сами проставлять ее на паспортах. Считается, что тогда было выдано шестьсот тысяч виз (в том числе две тысячи официально) главным образом евреям.
Через два месяца после присоединения Литвы к Советскому Союзу японское консульство в Ковно закрыли, а Сугихару перевели в Прагу. Говорят, он продолжал выписывать визы, уже сидя в поезде. Быховские, с большим трудом получив выездные документы из России и билеты на поезд, двинулись зимой по транссибирской железной дороге из Москвы во Владивосток. Путешествие длилось двенадцать дней. Маленькая Моника перед самым отъездом заболела коклюшем. В поезде все это время у нее был страшный кашель и рвота. Русские панически боялись заразных болезней, узнай они, что ребенок болен, всю семью сняли бы с поезда и оставили на безлюдной сибирской станции. А потому при появлении контролера родители с головой накрывали девочку шубами и пледами, чтоб не слышно было ее сипа. Но тогда она начинала задыхаться.
После последнего тщательного досмотра, 5 февраля 1941 года, они сошли в оледеневшем старом Владивостоке, в самый пик сибирской зимы. Оттуда на видавшем виды разваливающемся рыбацком катере на двадцать человек, в который влезли сто, полдня плыли к небольшому порту Цуруга в Японии. Им здорово повезло. Не выдержав следующего рейса, катер пошел ко дну.
Въездная виза Быховских в Японию
В Токио прибывшим оказал теплый прием польский посол Тадеуш Ромер. На время их пребывания в Японии он снял гостиницу и помог достать билеты на корабль, отплывавший в Калифорнию. Не так-то легко оказалось это сделать. Суда были переполнены. Приходилось долго ждать места. За два дня до отъезда Марыля вдруг заметила, что покрыта красными пятнами. Густав с ходу определил: ветрянка. Он отлично знал — строгий американский контроль в порте ни за что не пропустит ее в таком состоянии на пароход. Достать билеты на другой рейс невозможно.
Он предложил Марыле лечь в постель и не впускать в номер прислугу
После капитуляции Франции Юзеф Оснос, следуя инстинкту самосохранения, стал настаивать на немедленном отъезде из Европы. Америка, Бразилия, Индия, но лучше всего — Палестина. Однако это было все равно, как выбираться сейчас из Варшавы. Во-первых, не было денег. Во-вторых, попасть из Румынии на Ближний Восток можно было только через Турцию, а Турция находилась в дружеских отношениях с немцами и не испытывала никакого желания помогать еврейским переселенцам в их бегах, предоставляя им транзитные визы. В конце концов с огромным трудом им удалось получить служебную визу в Голландскую Индию, и следующие полгода они пытались выйти на турецкое посольство.
Можно только удивляться тому, как далеко весь мир зашел в заговоре против евреев, делая всё, чтобы их не спасать. Как будто так трудно было создать «зеленую зону», которая позволила бы смертельно усталым, отчаявшимся людям обрести безопасное убежище и крышу над головой. Потоп уже настигал очередной страны, а везде с автоматической педантичностью продолжала действовать система виз — въездных и выездных, служебных, транзитных и Бог ведает каких еще. Преодолеть все препоны, добыть деньги на соответствующую оплату, расшевелить бюрократическое бездушие служащих — все это казалось задачей невыполнимой, решить ее можно было лишь при одном условии: в затылок дышит смерть.
В октябре 1940 года над ними смилостивилось Провидение, послав на Бухарест землетрясение. Роберт и поныне считает именно это происшествие своим сильнейшим переживанием военных лет. И однако оно оказалось во спасение. В убежище, куда сбежались перепуганные жители окрестных домов, Юзеф познакомился с турецким послом, который, как выяснилось, жил поблизости и вместе с семьей спустился в тот же самый подвал. Очарованный обаянием и обхождением Юзефа, он принял его за французского дипломата и пообещал помочь в хлопотах по добыванию виз. Через два дня у них уже были проставлены нужные штемпели в паспортах. Таким образом они могли устроить себе визы в Ирак, а там рукой подать до Палестины.
В декабре 1940 года они приехали в Констанц, откуда на пароходе, переполненном беженцами, среди которых было множество поляков, сутки плыли до Стамбула. В порту на судно вошла турецкая полиция, проверила документы и предупредила, что имеющие транзитные визы в городе могут задержаться не больше, чем на двое суток.
В течение этого времени Юзеф с Мартой, оставив маленького Роберта со знакомыми, с которыми подружились на корабле, бегали по городу, чтобы раздобыть хоть какую-то возможность для получения визы в Палестину. Они побывали в польском консульстве, в еврейской общине, в десятке ресторанов, отелей и кафе, где обитали маклеры, умевшие за плату провернуть любое дельце. Но все было напрасно. Англичане не хотели дразнить арабов и не пускали евреев на Обетованную Землю. Означенный час минул. В очередной раз пробегая ночью по Стамбулу в поиске каких-нибудь влиятельных людей, которых им рекомендовали, они проскочили отель, где их по обыкновению ждал Роберт, и даже не заметили, что сын сидит сейчас на ступенях дома в пижаме, потому что не может заснуть. В себя они пришли, услышав за спиной топот маленьких ножек и разрывающий сердце крик «Мамочка!»