В сетях обмана и любви
Шрифт:
– Вы не уточнили, однако, как ваша грандиозная идея насчет церкви приведет посетителей в таверну.
Рубел посмотрел на Шугар, умоляя о помощи. Она ответила ему широчайшей улыбкой, вытерла руки о фартук и похлопала по плечу.
– Расскажите мисс Молли, что мы затеяли, мистер Джаррет! Скажите же!
Молли вздохнула. Джубел Джаррет покорил всех в этом доме. Шугар рухнула под напором его обаяния тяжело, как столетняя девственная сосна.
– Расскажите мне, мистер Джаррет, – подбодрила Молли, – но не ждите, что я столь же легко поддамся вашему обаянию,
Рубел усмехнулся. Его глаза задержались на ее лице на целую минуту. Он ощутил огромное желание овладеть ею, сейчас же, в этой комнате, и затем открыться, что он вовсе не является собственным братом. Но вряд ли эта попытка победить ее ненависть к Рубелу оказалась бы удачной.
– Шугар приготовит на обед цыплят и клецки, – сказал он.
– У Шугар нет времени готовить обед, она тоже пойдет на службу.
– Нет! – воскликнула Шугар. – Сегодня я буду молиться Богу, скручивая шеи курам. Если останутся непеределанными домашние дела, никто из нас не почувствует облегчения после церковной службы.
Шугар жестом попросила Рубела продолжить:
– Мы с Шугар думаем… ну, мы думаем, что было бы неплохо пригласить на обед… – он посмотрел на Шугар, ища поддержки. – Как его имя?
Шугар усмехнулась:
Мисс, как там зовут вашего проповедника и его жену?
– Реверенда Келликота?! – Молли вскочила на ноги. – Ну уж нет! Его жена – одна из самых ужасных сплетниц.
– Тем лучше!
– Я, скорее, приглашу ненавистную мне Йолу Юнг!
– Неплохая идея!
Возмущенная, Молли всплеснула руками, повернулась и гордо пошла к задней двери дома, где и остановилась, наблюдая за возней цыплят в грязи под большой сосной, на которой висели обтрепанные качели.
– Вы не понимаете? – Рубел подошел и стал с ней рядом.
– Ну, так объясните мне… – она замолчала.
– Сделайте так, Молли!
Из этого ничего не выйдет. Бестолку!
– Но ведь от ваших прежних усилий, как я заметил, толку, к сожалению, не было.
Рубел видел, как она сжала губы, как напряглись ее плечи. Кисти сложенных на груди рук Молли стиснула в кулаки с такой силой, что побелели суставы пальцев. Рубел стоял, молча наблюдая за ней и так страстно желая притянуть ее к себе, что его мускулы заныли под рукавами рубашки.
Наконец, Молли повернулась, голубые глаза были полны печали, мольбы и отчаяния.
– Я не могу, Руб… ой, простите, Джубел, – щеки Молли густо покраснели, она вновь отвернулась, огорченная оговоркой.
Отдавая себе отчет, что Шугар стоит позади них, Рубел все же обнял Молли за плечи и, вопреки ее воли, повернул к себе лицом.
– Молли!
Она отказывалась встретиться с ним глазами.
– Молли, посмотрите на меня!
Она замотала головой.
– Позвольте помочь вам!
Его руки скользнули по ее плечам. Он едва сдержался, чтобы не прижать ее к своей груди.
– Вы пытаетесь слишком многое вынести на своих плечах. Вам нужен кто-нибудь, чтобы разделить ношу. Пожалуйста, позвольте мне помочь.
Молли снова отрицательно покачала головой, не стараясь, однако, высвободиться
Рубел желал ее всем сердцем. Ей было девятнадцать в ту пору, как он танцевал с ней, любил ее… и бросил. Теперь, год спустя, она выглядела изможденной. Но он помнил, какой она была той ночью.
– Прежде вы были другой, Молли. Но вы сильная девушка. Вы будете бороться, и победа останется за вами.
Она вскинула голову. Рубел видел, что Молли пытливо вглядывается ему в лицо, исследуя черточку за черточкой, избегая только при этом глаз. Ее взгляд остановился на виске. Он испугался: неужели она вспомнит его шрам на левом виске? Она посчитает слишком странным, чтобы два брата имели на левых висках совершенно одинаковые шрамы. Что сказать, если она сейчас спросит о шраме?
Она не спросила, но Рубел видел сомнение в ее глазах. Ему хотелось сказать, она не ошибается, он Рубел, да, тот самый человек, год назад бросивший ее, но он вернулся и теперь поможет ей справиться с самим дьяволом, чтобы хоть немного искупить ту боль, что причинил ей. Но Рубел знал, Молли сейчас не сможет его понять.
– Вы действительно думаете, что-либо выйдет из вашей затеи? – спросила она.
Не выпуская ее из объятия, он пожал плечами:
– Мы это не узнаем, пока не попробуем.
По-прежнему не глядя ему в глаза, она спросила:
– Почему вы хотите мне помочь?
У Рубела заходил кадык. Он не знал, что ответить. Молли взглянула на его шею. Она была так близко от него и так внимательна, что непременно догадалась бы, если бы он соврал. Рубел решил, что лучше сказать правду. Вообще-то всегда лучше говорить правду, особенно если ничего другого не остается.
– Мне не нравится, что распадается ваша семья, Молли. Меня воспитал мой брат Вениамин. Он воспитал и моих братьев и сестер. Всего нас было семеро. Конечно, приходилось терпеть нужду. Вениамин все лучшее отдавал нам, детям. У нас не было достатка, но мы никогда не были лишены любви – той любви, которую может дать детям только семья. Спросите любого из нас, и мы все скажем одно и то же: нам не хотелось бы другой судьбы. Ни одной минуты своей жизни, будь такая возможность, я бы все равно не изменил.
«Кроме той ночи год назад», – подумал Рубел, разумеется, про себя. Молли смягчилась. Она посмотрела ему в глаза, но вскоре отвела взгляд.
– Так значит, вы думаете, у нас получится?
– Нельзя утверждать наверняка, но мы можем попытаться.
Следующие два часа в доме царила суматоха. Детей будили, наставляли, одевали для церкви. Молли дважды заставляла Линди переодеться, пока, наконец, Рубел не отвел девочку в сторону:
– Ты весьма симпатичная молодая леди, Линди. Однажды какой-нибудь парень потеряет голову и безумно влюбится в тебя, – он смотрел ей прямо в глаза, – но если ты придешь в церковь и начнешь флиртовать с каким-нибудь мужчиной, и неважно, будет ли это Клитус, я или кто другой, почтенные леди города будут крайне возмущены, и ваша семья распадется. Ты понимаешь?