В списках спасенных нет
Шрифт:
— Ну? — весело окликнул его Борис. — Ушел смертник?
Афанасьев промолчал и, чтобы скрыть нарастающее раздражение, стал рыться в шкафу.
Разжигая трубку, Борис развязно сказал:
— Теперь-то, наконец, он повесится и никого не потащит за собой.
— Подлец! — не выдержав, крикнул Афанасьев, покраснел от гнева и стиснул кулаки. — Жалкий трус! Больше не считай меня другом!
— А что я сказал?
— Уходи! Вон отсюда!
И Афанасьев вытолкал приятеля за дверь, потом упал на диван и зарылся лицом в подушку.
На
Спустя два дня пришла весть о гибели «Аджарии» у берегов Одессы.
28
Полковский снял прежний восемнадцатый номер и поселился в нем, терпеливо ожидая нового назначения. Он не проявлял ни малейшего интереса к предстоящему событию — вручению орденов.
Днем Андрей пытался читать, но не мог сосредоточиться и откладывал книгу. Тогда он часами ходил по комнате или сидел в засаленном кресле. Ночью долго не мог заснуть и лежал с открытыми глазами. Как только он закрывал их, появлялись Вера, дети, Володя, даже Барс. После гибели «Аджарии» он часто во сне видел Афанасьева, иногда Птаху. Мертвые его охотно навещали. Часа два в день он проводил в пароходстве, потом шел в порт и сидел у моря, кутаясь от ветра в плащ.
Через два дня после гибели «Аджарии» из штаба прислали машину и предложили немедленно приехать. Полковский воспрянул, за десять минут собрал свои вещи, рассчитывая прямо из штаба перебраться на новое судно.
В штабе Полковского провели в приемную командующего, где уже ожидало несколько знакомых капитанов, штурманов торговых судов и военных моряков. И тут он узнал, что его вовсе никуда не назначают.
Через десять минут открылась дверь кабинета Тихонова, приглашенные вошли и выстроились напротив письменного стола, покрытого красным сукном. На столе были разложены красные коробки.
Полковский догадался, что это ордена; ему сделалось скучно и потянуло к морю.
Вице-адмирал обвел всех взглядом, встал и начал говорить о доблести моряков в борьбе с фашистами. Полковский сначала слушал внимательно, потом потерял нить, вспомнил «Аджарию», вообразил себя на мостике и уже ничего не слышал.
Вдруг кто-то легонько толкнул его локтем. Он оглянулся. Блинов, стоявший рядом, показал ему глазами на командующего.
Полковский подошел к столу, адъютант подал командующему две коробки и тот вручил их Полковскому, улыбаясь и говоря:
— Желаю дальнейших успехов.
Андрей принял коробки и пожал протянутую руку. Он чувствовал, что надо улыбнуться, что-то сказать, но не мог разжать рта, не мог ничего придумать и, выдавив «спасибо», отошел в сторону.
После вручения орденов должен был состояться банкет, и награжденных просили не расходиться. В столовой штаба поставили столы в два ряда вдоль всего зала, накрыли
Награжденные разбрелись по коридору. Кое-кто уже нацепил ордена.
Полковский положил коробки в карман и прислонился к стене в темном углу, раздумывая, что делать. На банкет он не хотел идти, но и в гостиницу возвращаться было тягостно. Оставалось одно: посидеть у моря. Полковский вышел из своего угла и почувствовал, как кто-то сзади тронул его за руку. Он оглянулся.
— Вы разве не остаетесь? — спросил Блинов, весело улыбаясь.
— Нет.
— Жаль, А почему бы вам не остаться?
Полковский пожал плечами и заторопился к выходу. Блинов проводил его до вестибюля и, прощаясь, неожиданно пригласил вечером к себе на квартиру.
— Нет, спасибо, — отказался Полковский.
— Надо же обмыть ордена, — настаивал Блинов. — Кроме того, вы обещали.
Полковский вспомнил, что вечером все же придется пойти в гостиницу, и подумал: почему бы не побывать у Блинова?
— А, собственно, что у вас сегодня?
— Ничего особенного. Будет сестра, несколько знакомых врачей, ну, моряки в общем. Не больше двадцати человек.
29
Поднявшись по лестнице и уже нажав кнопку звонка, Полковский вдруг подумал, что он сделал ошибку, придя сюда. Но отступать было поздно: дверь открылась и домработница пропустила его в полутемную прихожую.
Тотчас же открылась другая дверь, в прихожую ворвался яркий свет.
— Кто там, Соня? — услышал Полковский голос Блинова, потом в полосе света показалась его высокая фигура.
— А, это вы! — обрадовался Блинов, увидел Полковского, и, обняв, его, повел в комнату.
В большой комнате за длинным столом, покрытым белой скатертью, сидело человек восемнадцать или двадцать.
— Рекомендую вам, — обратился Блинов ко всем, подталкивая к столу Полковского, — настоящего русского морехода.
Гости на минуту утихли. Мужчины встали и начали знакомиться. Молодой капитан-лейтенант налил из графина стопку водки и, подняв ее к глазам, сказал:
— За отважного капитана.
Снова зашумели, зазвенели стаканы, засмеялись женщины. Одна из них, тряхнув головой и зажмурив глаза, сказала:
— О боже, я не могу больше.
У Полковского возникла неприязнь ко всем этим смеющимся, веселым женщинам; и он снова пожалел, что пришел.
Гости потеснились и усадили Полковского. Ему налили вина и заставили выпить. Потом налили еще. Андрей отказался. Тогда капитан-лейтенант воскликнул:
— Пейте, ведь завтра в поход! Бездельник, кто с нами не пьет! — и рассмеялся.
Кто-то завел патефон, полилось танго, мигом сдвинули столы, стали кружиться.
К Полковскому подошла молодая женщина с миловидным, нежным лицом и, скромно улыбнувшись, пригласила танцевать.