В степи

Котовщикова Аделаида Александровна

— Ночью, во всяком случае, не пропадем. Хоть не изжаримся. — Кира вскочила и вскрикнула: — Уй-ю-юй! Спине как больно! Да я вся как деревянная… Вот ночью костер был бы виден…

Глянула и замерла в удивлении. На пылающем фоне закатного неба внезапно возникли черные силуэты бегущих коней. Морды, крутые шеи, взлетающие копыта — все так четко и необыкновенно. Гривы развеваются на бегу.

— Валя! Посмотри!

Красотища какая!

Валя подняла голову и прошептала испуганно:

— Табун!

А конские силуэты росли, становились все больше…

— На нас бегут! Затопчут! — Валя стремительно поднялась на ноги, в голосе ее звучал ужас.

У Киры сердце заколотилось от страха. Она заметалась, обхватила Валю, пыталась ее куда-то тащить. С плачем Валя обвисала на ее руках.

Не помня себя, Кира завопила отчаянно:

— Ма-ма! Ма-а!..

Прижала к себе Валю и зажмурилась. Пропали! Совсем близко где-то конский храп…

— Чего тут? — встревоженно спросил звонкий голос.

Кира открыла глаза. Морда коня над ними. На коне всадник. Плохо его видно в темноте, маячит кто-то на конской спине…

И тут Кира разревелась как маленькая.

— Дяденька, миленький, спасите! — взмолилась она. — Мы заблудились…

Всадник что-то буркнул, неожиданно повернул круто коня. Топот копыт… Всадник исчез.

Кира растерянно огляделась. Пустая темная степь. Никаких коней. Небо догорало, стало лимонным. В тишине засверкали светлячки звезд.

Не померещился же ей всадник?

— Уехал! — вскрикнула с возмущением Валя.

Вот и Валя видела. Значит, не померещилось, не приснилось.

— А-а-а! — закричала Кира. — Эй!

— Э-э-эй! — отозвалось из темноты.

И вместе с криком замелькал огонек. Он плясал в воздухе довольно высоко от земли. Что это?

Опять топот конских копыт. Из темноты вынырнули два коня, два всадника. Один из них держал в руках фонарь «летучая мышь»…

Как уж усадили Валю на лошадиную спину, Кира не знала. Сама она еле вскарабкалась, хоть и держали ее крепко чьи-то руки и тянули наверх.

…Весело горел костер. Кира подбрасывала веточки, наслаждаясь живым

видом огня. Вода из фляжки была просто чудесная. И хлеб с брынзой на диво вкусный. Поодаль, за кустами, паслись, пофыркивая, кони. Стрекотали кузнечики. В вышине сверкали громадные яркие звезды, и было их удивительно много.

Валя полулежала, опершись на локоть, на какой-то подстилке и тоже смотрела на огонь.

— Вот тетя поразится, когда мы ей расскажем, как заблудились и чуть не погибли! — сказала она.

— В степи заблудиться недолго, — отозвался старик с клочкастыми бровями и небольшой редкой бородкой. — И совсем пропасть можно с непривычки-то! Солнце — оно не шутит.

А мальчишка нет-нет и фыркал, сразу принимал строгий вид, но потом снова лукавая ухмылка раздвигала губы.

Когда девочек осветили «летучей мышью», один из всадников протянул с удивлением:

— А здоровые какие девки! Я думал, маленькие плачут…

Эту фразу Кира слышала как в тумане и невольно запомнила. Но в тот момент ей было все равно. А теперь, у костра, она смущенно смеялась. Такому пацанчику она кричала умоляюще: «Дяденька!»

— Тебе, Андрей, сколько лет? — спросила она. Имя уже знала, слышала, как дед называл.

— Тринадцать. В седьмой перекочевал.

Кира удивилась. Она думала, что ему и двенадцати нет: небольшой мальчонка. Но коренастый, крепкий. Как на коня-то ее втаскивал!

— И мы в седьмой перешли. Ты приезжай ко мне в Ленинград! Непременно приезжай! Я тебе все-все покажу. Деревья знаешь какие в Таврическом саду. — Кира улыбалась во весь рот, чувствуя себя бесконечно счастливой, и вдруг зябко поежилась:

— Ой, что-то меня как будто знобит, прямо не знаю, что такое…

Старик привстал, вытянул откуда-то куртку и осторожно прикрыл Кирины плечи.

— Я и то присматриваюсь… Так ты ж совсем сгорела! Эта-то дивчина ничего, — показал он на Валю. — А тебе, дочка, похворать придется…

Старый табунщик оказался прав: неделю пролежала Кира с высокой температурой, пришлось телеграммой вызвать маму из Симферополя. Спина у Киры была сплошь в пузырях. А потом пластами сходила кожа.

— Скажи пожалуйста, как меня в степи обновило! — разглядывая новую тонкую кожицу, говорила Кира со смехом.