В стране кораллового дерева
Шрифт:
— Что случилось? Тебе нехорошо? У Элизабет и Ленхен после приезда был страшный понос.
— Нет. По крайней мере, это мне больше не угрожает. — Анна слышала, как дрожит ее голос. — Я здесь уже слишком давно. Все, конечно, в полном порядке, но…
— Что?
«Все, конечно, в полном порядке», — повторила она про себя, но ее не покидало подозрение, которое в последнее время перерастало в уверенность, и тут она прошептала слова, которые ее страшили:
— А что, если у нас будет ребенок?
— Не
Должно быть, Анна задрожала и побледнела, потому что Калеб с озабоченным видом погладил ее по руке.
— Ты думаешь, я вскоре могу стать отцом?
Он потянулся к ней, но Анна резким движением скрестила руки на груди.
Думать о ребенке было, конечно, чересчур рано, но она была уверена… Она чувствовала это и просто не могла ошибиться.
Калеб все еще улыбался.
— Ты уверена? — повторил он.
— Да… Нет… — Голос Анны звучал грубо. Девушка откашлялась. — Я не знаю. Просто действительно еще слишком рано. Может быть, я и ошибаюсь. Мне очень жаль.
— Но о чем же здесь жалеть?! — Калеб взял-таки ее правую руку. Он по-прежнему лучезарно улыбался. — Как бы там ни было, я счастлив.
Анна отдернула руку.
— Правда? — Она закрыла дверь в комнату, и все достойные сожаления вещи остались за дверью. — Я хочу, чтобы жизнь у наших детей была лучше, чем у нас, а сейчас…
Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она была сильной. Она не могла снова расплакаться.
— Но мы же всегда хотели иметь детей.
— Да. — Анна яростно потерла лицо руками. Она не заплачет, только не сейчас, только не здесь. — Но не в таких условиях! — выдавила она наконец из себя.
— Иди ко мне, любимая!
Калеб вновь протянул к ней руки, и Анна наконец поддалась. Она не спускала с него глаз. Ей были до боли знакомы его темно-русые волосы, узкие серые глаза. Его кожа горела, словно Калеба изнутри пожирал огонь.
— Садись. — Он похлопал по кровати рядом с собой.
Анна сдалась и молча опустилась на край кровати рядом с ним.
— Если так решил Бог, я буду рад нашему ребенку, — нежно сказал Калеб и снова погладил ее по руке. — Я рад, Анна.
— Я еще не знаю точно, беременна ли я, — пробормотала она, хотя и была уверена, что не ошибается. Скоро наверняка появятся приступы тошноты, отвращение к запахам, нальются груди. Так у ее матери начиналась каждая беременность. — Ну, если уж… Если уж мы знаем… — Анна сглотнула. — Не говори им, — произнесла она наконец и кивнула на дверь. — Я хочу, — Анна запнулась, — я хочу сказать сама, когда… если… если им действительно будет худо, как нам сейчас.
Калеб кивнул.
— Но в этом нет твоей вины, и наш ребенок ни в чем не виноват. Все происходит по
Анна кивнула. Она вдруг почувствовала себя очень уставшей.
— Я скучаю по тебе каждую минуту, когда тебя нет рядом, — хрипло произнес Калеб. — Наша разлука была ужасной.
— Да. — Анна не могла сказать почему, но у нее на глазах выступили слезы, которые она с таким трудом сдерживала.
Калеб крепко взял ее за руку.
— Что случилось, малышка моя?
— Я… Ах, все иначе. Все так глупо, но я просто не могу к этому привыкнуть.
Анна взглянула на Калеба. Он тихо рассмеялся, и она услышала в его голосе что-то близкое, родное. Они были друзьями, до того как поженились, проводили вместе много времени, учились узнавать друг друга и ценить.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Калеб. — Я представлял себе нашу новую жизнь — и ничего не сбылось. Нет земли, которую мне хотелось иметь. Нет земли, которую нам обещали. С другой стороны, мне не хватило денег, а сейчас я, наверное, больше их и не заработаю. Для обычной работы я слишком слаб. Я надеялся что-нибудь построить до твоего приезда. И не хотел предстать перед тобой с пустыми руками, а теперь…
Он умолк. Впервые за этот день на его лице появилось отчаяние, а не злость. Неожиданно Анна увидела перед собой не Калеба, а темные непослушные вихры. Она вспомнила стройный силуэт на палубе возле поручней. Мужчина стоял и смотрел на море, в котором отражались тысячи бликов. Она вспомнила его улыбку, прикосновения, слова, которые он ей говорил. Они были особенными.
Юлиус…
Анна все еще не могла поднять глаза на Калеба. Она сказала:
— Это ведь неплохо. Я так рада, что снова рядом с тобой.
Калеб улыбнулся.
— Да, ты рада. Но что, если меня не станет?
— Не говори так.
Анна заставила себя поднять голову и посмотреть на него. На какой-то миг ей показалось, что Калеб может заглянуть в самые потаенные уголки ее души.
Он рассмеялся и попытался напомнить ей о радостных моментах, когда они вместе сидели воскресными днями на берегу реки или зимой оказывались в сарае. Тогда она верила, что любит Калеба.
«Но я никогда его не любила, — пронеслось в голове у Анны. — Я даже не знала, что такое… любовь».
Она вновь с трудом сдержала слезы. Анна хотела схватить Калеба за руки, но в ту же секунду он согнулся и начал кашлять. Он все кашлял, и ей казалось, что ее муж вот-вот лопнет. Потом он сидел еще несколько секунд, прижав платок к губам, взглянул на пятнышки крови, а затем — на Анну. Она вновь испугалась того, что он видит ее насквозь. Ей казалось, что нужно перед ним оправдываться.
Калеб опустил платок.
— Держи меня крепко, — прошептал он. — Держи меня крепко, Анна, пожалуйста, потому что я так боюсь умереть.