В стране легенд

Прокофьева Софья Леонидовна

Можно думать, что сказание о Тристане и Изольде занесли во Францию странствующие бретонские жонглёры — потомки британских кельтов. Во второй половине XII века французские и англо-нормандские поэты, писавшие на французском языке, создали несколько стихотворных произведений о любви Тристана и Изольды.

Талантливая поэтесса Мария Французская написала небольшую поэму (лэ) «Жимолость». В ней содержится рассказ о том, как Тристан, тоскуя в разлуке с Изольдой, бросал в волны ручья, согласно старому кельтскому обычаю, палочки, на которых были вырезаны послания к любимой. Дошла до наших дней

и маленькая поэма неизвестного автора «Безумие Тристана».

Большой стихотворный роман поэта Беруля сохранился только в отрывках. Беруль хорошо передал в своей версии красоту и величие древнего сказания. Полон драматизма рассказ о том, как Тристан спас королеву Изольду от прокажённых.

Англо-нормандский поэт Томас в своём романе о Тристане и Изольде смягчил суровые нравы давнопрошедшей эпохи. Он тонко рисует чувства влюблённых, переходы от ненависти к любви, борьбу между долгом и любовью.

В романах о Тристане и Изольде очень многое взято из древних сказаний: битва с драконом, колдовской напиток, который нечаянно выпили Тристан и Изольда, или рассказ о том, как выросли деревья или кусты на их могилах и тесно переплели свои ветви в знак того, что вечна и неразлучна их любовь.

Но поэты XII века переосмыслили древнее сказание: ведь они создавали свои романы в иную историческую эпоху. Любовь в поэзии того времени сильна и прекрасна, её не подчинить чужой воле. Изольда выходит замуж по приказу родителей, но она не в силах победить своей любви к Тристану. Феодальный долг по отношению к старшему в роде королю Марку повелевает Тристану забыть Изольду, но он не может отказаться от неё. Авторы романов находят для них оправдание: Тристан и Изольда выпили колдовской напиток любви, но в тоже время становится ясно: высокая любовь не требует оправданий.

Романы о Тристане и Изольде имели очень большой успех. Возникло множество подражаний. В начале XIII века немецкий поэт Готфрид Страсбургский создал стихотворный роман на эту тему, прославивший его имя.

О Тристане и Изольде писали поэты самых разных стран Европы: французские и английские, норвежские и немецкие, итальянские и испанские.

Романы на тему легенды о Тристане и Изольде были любимейшим чтением в течение трёх столетий; потом она была надолго забыта.

В 1859 году немецкий композитор Рихард Вагнер, создав оперу «Тристан и Изольда», воскрешает легенду из забвения.

А в 1900 году французский учёный и писатель Жозеф Бедье (1864–1938) попытался воссоздать древнейшую версию романа, пользуясь всеми средневековыми источниками. Он сделал это так тонко и поэтично, что книга его «Роман о Тристане и Изольде» была переведена на разные языки и вошла в круг любимейших памятников мировой литературы. Русский перевод был опубликован издательством «Художественная литература» в 1955 году.

В основу нашего пересказа мы положили версию поэта Томаса и два старинных лэ «Безумие Тристана» и «Жимолость».

Лоэнгрин

Одним из первых рассказал о Лоэнгрине немецкий поэт-певец (миннезингер) Вольфрам фон Эшенбах (1170–1220) в своей рыцарской поэме «Парсифаль». Парсифаль после многих приключений становится хранителем Грааля. Лоэнгрин —

сын Парсифаля.

Вольфрам фон Эшенбах соединил воедино два сюжета: легенду о святой чаше Грааль с легендой о рыцаре Лебедя.

Легенда о чаше Грааль сравнительно позднего литературного происхождения. Возникла она в конце XII века и сразу стала очень популярной. На сюжет этой легенды написано много поэм и романов.

Вот что говорит она.

Где-то в таком месте, куда никто не знает дороги, находится высокая гора Монсальват. На её вершине стоит замок из белого мрамора. В этом замке живут рыцари — хранители чудесной чаши Грааль. Рыцари появляются время от времени там, где нужно защищать слабых и обиженных.

В это предание Вольфрам фон Эшенбах вплёл сказочный мотив. Чудесное существо, рассказывают многие народные сказки, может полюбить смертного человека под условием, что тот не нарушит какой-нибудь запрет. Когда запрет нарушен — а любопытство всегда заставляет его нарушить, — чудесный супруг исчезает навсегда. В сказках он сам прилетает в образе лебедя. Но в более поздних легендах лебедь везёт ладью с рыцарем.

Кроме поэмы Вольфрама фон Эшенбаха, известно ещё много французских и немецких вариантов «Лоэнгрина».

В начале XIX века учёные стали собирать и изучать старинные сказки, легенды и предания. Знаменитые исследователи и собиратели сказок — братья Гримм опубликовали в своём пересказе предания: «Рыцарь Лебедя» и «Лоэнгрин в Брабанте». Это воскресило интерес к легенде о Лоэнгрине.

На сюжет легенды композитор Рихард Вагнер создал одну из лучших своих опер «Лоэнгрин» (1848).

Робин Гуд

Английский народ сложил много баллад о вольном стрелке Робин Гуде и его дружине. До наших дней дошли в записях баллады и о других вольных стрелках, но Робин Гуд самый любимый и популярный из них.

В честь Робин Гуда в старой Англии каждый год устраивались «майские игры». Деревенская молодежь пела и плясала вокруг «майского шеста». Это был радостный праздник весны.

Робин Гуд, каким его изображают баллады, — весёлый, острый на язык, находчивый английский крестьянин — йомен. Народ наделил его лучшими качествами: смелостью, добрым сердцем, щедростью. Он «благородный разбойник». Добро, отнятое у ненавистных богачей, он раздаёт бедным и всегда готов прийти на помощь к несправедливо обиженным.

Трудно сейчас установить, существовал ли Робин Гуд на самом деле. Некоторые старинные хроники говорят, что он жил в XII веке, когда в Англии царствовал король Ричард Львиное Сердце. Во многих балладах упоминается король Эдуард. Королей, носивших это имя, было несколько, и первые из них правили в XIII–XIV веках. Возможно, тогда и возникли первые баллады о Робин Гуде. Песни о нём бытовали в английском народе многие столетия, и в них несомненно живёт память о народных восстаниях.

В старые времена Англию покрывали густые прекрасные леса, богатые дичью. Нормандские феодалы, завоевавшие Англию в XI веке, объявили многие леса заповедными. Крестьянам запрещалось в них охотиться под страхом жесточайшей кары. Они ненавидели королевских лесничих и враждовали с ними.