В стране перепутанных сказок
Шрифт:
По дороге он решил заглянуть в покои молодых. Как они там? Не проснулись ли от шума? Взял с собой кувалду, чтобы положить на место.
Заглянул в окно. Тихо. Перелез в комнату, приблизился к постели. Королевич сладко спал.
Неожиданно Принцесса открыла один глаз, потом второй, а потом закричала так, что, как признался потом начальник охраны дворца, у него случился обморок. Это был даже не крик, а визг, от которого проснулся и Королевич.
Ну, посудите сами. Открываешь глаза, а рядом с кроватью стоит окровавленный человек с
На крик сбежались придворные, гремя оружием, прибежали стражники.
— Вот, вот убийца! Схватите его! — кричала Принцесса. — Смотрите — он весь в крови! Он вооружён! Бросьте его в темницу!
— Доча! Это я, Тутукин! — защищался Тутукин, — Ты что, меня не узнаёшь? Я никого не хочу убивать! Наоборот, я вас защищал! Здесь такое было!
— Мой друг, — сказал Королевич, — я верю тебе! Но объясни этим людям, что случилось и почему ты стоишь здесь среди ночи в моей спальне весь в крови и с кувалдой в руках?
— Бова! — начал Тутукин. — Понимаешь, какое дело…
И замолк. Он вспомнил, что не может открыть другу ни одной из трёх страшных тайн. Он вспомнил предсказание трёх голубей, которое слышал в лесной избушке.
— Что ж ты умолк, друже, или тебе нечего сказать в своё оправдание? — спросил Королевич.
— Бова… — начал Тутукин печальным голосом. — Если б ты знал, во что обойдётся мне каждое слово, ты не требовал бы от меня объяснений.
Бова уже стал колебаться, но Принцесса приказала:
— Пускай говорит сейчас же! Или ты не помнишь, супруг мой, как этот человек, который называет себя твоим другом, хлестнул моего коня и не дал мне сорвать всего одну сливу, когда мне хотелось пить! Или не помнишь, что он не дал тебе напиться из хрустального родника, когда ты изнывал от жажды! Он не друг — он враг твой, он хотел тебя убить!
Такого несправедливого обвинения Тутукин вынести не мог.
— Неправда! — воскликнул он. — Сейчас я всё вам объясню!
Он смело шагнул вперёд и заговорил.
Он рассказал, как в лесу, в избушке, узнал три заветные тайны и как спас Принцессу от верной смерти в сливовой роще. Говорил, и с каждым словом ноги его холодели: сперва онемели ступни, потом колени, когда же Тутукин закончил рассказ о первой тайне, то был уже до пояса холоден, неподвижен и бел как мел. Было ощущение, что он входит в ледяную воду.
И всё-таки Тутукин продолжал рассказ.
Он протянул руки вперёд, словно умоляя друга верить каждому его слову, и рассказал Королевичу о том, как спас его самого от верной смерти у хрустального родника. И снова при каждом слове чувствовал Тутукин, как смертельный холод поднимается всё выше по его телу, проникает в грудь и сжимает сердце, как немеют и каменеют руки, как смерть подступает к самому горлу!
Теперь уже он мог только поворачивать голову — немного вправо, немного влево.
— Довольно! — вскричал Бова, испуганный этим зрелищем.
Но Тутукин мужественно довёл до конца свой страшный рассказ.
Когда
— Тутукин! Друг дорогой! Прости нас! — воскликнул в отчаянии Бова и бросился обнимать колени статуи. — Проснись! Вернись к нам!
Но гипсовый Тутукин не отвечал ни слова.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Печальные, разошлись придворные. Медленно, гремя копьями, удалилась стража.
Принцесса уже раскаивалась в своей настойчивости.
— Ах, зачем я заставила его говорить! — рыдала она. — Зачем не поверила ему, как ты, мой Королевич!
Королевич был безутешен.
Он приказал вынести статую в сад.
Её поставили на дорожке, усыпанной жёлтым песком, под высоким деревом. И не было в королевском саду статуи более прекрасной, чем каменный Тутукин.
С гордо поднятой головой и вытянутой вперёд рукой он стоял перед самым дворцом. По утрам в лучах восходящего солнца гипс розовел и теплел, словно кровь струилась по жилам и снова начинало биться отважное сердце.
А когда днём пробегали по ней скользящие тени деревьев, казалось, что статуя шевелится и вот-вот сойдёт с высокого постамента.
Несчастный Королевич! Часами сидел он у подножия каменного изваяния.
— О, друг! — восклицал он. — Отзовись! Я всё отдам, лишь бы возвратить тебе жизнь!
Он повторял эти слова без конца, повторял изо дня в день.
Надо сказать, что голова у Тутукина при этом прекрасно работала. Он всё видел, всё слышал, мог думать и рассуждать.
«Хорош! Нечего сказать! — думал Тутукин. — Стою здесь, как девушка с веслом! Ужас! И это вместо того, чтобы преспокойно кормить комаров у себя на даче! И это вместо того, чтобы сидеть в гамаке и пить вкусный мамин вишнёвый компот. Главное, непонятно, что дальше. Так и буду стоять перед дворцом всю жизнь? Нечего сказать, перспектива! Бова, конечно, переживает. По нескольку часов в день сидит тут и причитает. А толку? Постепенно успокоится и забудет. Или уедет куда-нибудь. А потом придут хулиганы и отломают Тутукину гипсовые руки. И будет он стоять, как Венера Милосская. (В городском парке он много видел таких фигур — горнистов без рук, футболистов без ног, передовиков без носов…)
Обидно! Хотел сделать добро, а получилось вон как. Под лопаткой второй день чешется, а не достать. Птица какая-то мерзкая на голову нагадила. Как они умудряются именно на голову попасть? Вчера какой-то деревенский мальчишка нацарапал на ноге неприличное слово. (Тутукин не видел, какое именно слово, ведь он смотрит только вперёд и вверх, но уверен, что слово неприличное.) Да, бесславный конец! А потому что не надо было героя из себя строить! Теперь стой, как истукан, и терпи оскорбления!»