В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 3, часть 1
Шрифт:
– Парень! Э, герой, ты чего тут дрыхнешь?.. Ты чей? Проснись, проснись, давай, – меня трясли за плечо весьма настойчиво и жёстко.
Я разогнулся, чувствуя, как больно намяла бок обломанная ручка старого пластикового сиденья, из которой торчал железный штырь.
Разлепляя воспалённые глаза, потому что спать приходилось в лучшем случае часов по шесть в сутки и то с перерывами, я пробормотал:
– Ш-ш-то… а? Я… ну…
– Ты пьяный, нет? А ну…
– Д-да нет, я… – я разглядел милиционера, уже не очень молодого, но всё с сержантскими нашивками,
– Чего «я»? Документы давай.
– Ш-што?
– Документы-документы! – всё требовательнее проговорил милиционер, становясь всё больше похож на какого-то фашиста. По крайней мере, мне от него, как от фашиста захотелось сбежать…
– Погоди, командир, – раздался откуда-то немного осипший голос, и небольшая рука тронула его за рукав форменной шинели. – Со мной парнишка, вот и документ.
Между пальцев этой самой руки, спрятанной в перчатку, торчала пятидесятидолларовая бумажка, свернутая несколько раз.
– С вами? – милиционер растерянно обернулся, глядя на обладателя, а, вернее, обладательницу руки, мне она не была видна за ним самим и спинкой сидений. – Вы… ты уверена, сопля? Тебе самой-то сколько? Школу хоть кончила?
– Не грубите, сержант, не то документ могу и спрятать, – невозмутимо ответил голос.
– А… а я что… а ничего я… я только…
– Ну вот бери и вали, – негромко и даже мягко продолжил голос. – Если приведёшь кого, учти, скажу, что ты у нас деньги украл и хотел меня изнасиловать, а моему брату нанёс травмы, вон он, в синяках весь. Сядешь.
Милиционер взял банкноту, и, оборачиваясь по сторонам, отошёл от лавки.
– Спасибо! – проговорил я ещё невидимой спасительнице, голос у неё был тонкий, нежный, но говорила она так уверенно, что мне представилась всё же взрослой дамой лет сорока пяти.
– Да какое там спасибо, вставай давай, электричка вон, подходит… Идём!
Она поднялась, оказавшись очень тонкой в теплой куртке и чёрных джинсах и шапочке надвинутой так низко на нос, что и носа-то этого не было видно, а подбородок спрятался в большущий воротник свитера и шарф.
– Не глазей, дубина, скорее, на перрон! – скомандовала странная девчонка.
Но едва мы выбежали на перрон к подходившей электричке, она остановила меня, удержав за рукав, и потянула за угол станции, в темноту.
– Ты что? Электричка же…
– Ш-ш-ш! – она приложила палец к губам и кивнула по направлению к освещённому входу. Оттуда, спеша выходил давешний ментик в сопровождении военного патруля.
– Как ты узнала?! – удивился я, шарахаясь, хотя мы тут были в полной темноте как в засаде.
– Ну… Гнильца всегда в людях есть, но в некоторых так смердит, что не перепутаешь, – светила странная девица, теперь я видел, что она молодая, вернее чувствовал. – Сейчас другая электричка будет, её тоже пропустим, а вот на той, что через десять минут и уедем. Вернее, ты уедешь… Хотя… ладно, я помогу тебе, но только чуть-чуть. Ты что, солдат? Вернее, дезертир получаешься? Чего сбежал? Били или ещё похуже? С виду ты не слабый парень, хотя тощий… посильнее
– Ну я… это…
– Не убил хоть никого?
– Нет! – испугался я.
Она посмотрела на меня из-под шапочки.
– Ладно… допустим. В честь Рождества поверим…
– А уже Рождество?! – удивился я. – Это я неделю уже…
– Неделю? Это много… – в свою очередь удивилась девушка. – Переодеться тебе надо, но главное, помыться, воняешь, как… Идем!
И мы двинулись к следующей электричке и, отправились на ней, снова не знаю, куда, названия здешние мне были незнакомы, только вначале я что-то запоминал, пытался держать в памяти направление, но сбился очень скоро, а потом и голова стала работать плохо. Вот сейчас, куда ведёт меня эта девушка? Мне было всё равно, я не видел даже её лица до сих пор, только слышу голос, и этот голос почему-то мне нравится и даже привлекает, прямо-таки ведёт за собой. Возможно, сейчас я пошёл бы и за рёвом марала, но я не хотел об этом думать.
Когда она меня разбудила выходить, было ещё темно, но учитывая, что я ехал всё севернее и севернее, здесь может быть темно весь день, ещё январь, пока день значительно прибавится, сейчас десятый час, едва светает…
Мы вышли из электрички, какой-то немаленький город.
– Идём, выспаться тебе надо, поесть и превратиться в обычного парня, а не в подозрительного бомжа, тогда и…
– Что тогда, бросишь меня?
Она вздрогнула почему-то и обернулась.
– Я тебя и не брала, чтобы бросать, – мрачно произнесла она.
Но я с этим не согласился.
– Нет, взяла, подобрала, как бездомную собаку. Никто на той станции не пошевелился даже, а человек двенадцать там точно было кроме тебя.
– Ну значит, я глупее всех, – ответила девушка, отворачиваясь, и я опять не разглядел её лица.
– Ты меня спасла, значит, теперь за меня отвечаешь.
– Очень удобно, – пробормотала она.
В киоске у вокзала она спросила, где сдаётся квартира и, получив адрес и разъяснения, как добраться, мы отправились. Оказалось, близко. Здесь она отправила меня мыться, а сама ушла куда-то и вернулась уже, когда я распаренный и, наконец-то чистый, вышел из ванной убогой и темноватой, но зато снабжённой всем, чтобы превратиться в цивилизованного человека. Одежды своей я не нашёл, поэтому обернулся в полотенце. Когда она вошла, я только включил чайник на длинной кухне, каких много у нас в Питере, но там даже такое убожество выглядит величественно, а здесь убого и как-то криво.
– Извини за вид, а где моя одежда? – стыдясь не только наготы, сколько худобы, спросил я.
– Я отнесла на помойку. На, тебе, одежду, – и положила пакеты из магазина. – Одевайся. Я приготовлю что-нибудь поесть на скорую руку. А после вымоюсь тоже.
– Ты не боишься, что я бандит, ограблю тебя и… сбегу?
– А ты не боишься, что я тебя по башке тюкну и сдам на органы? – без улыбки сказала она. А потом посмотрела на меня и добавила: – Да не ссы, шучу я. Какой ты бандит, лох интеллигентский. Иди, одевайся.