В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 3, часть 1
Шрифт:
Удивительно, но вся одежда пришлась в пору, всё обычное – джинсы, свитер, футболка с длинным рукавом, термобельё, между прочим, даже ботинки с мехом и носки и те как раз. Я посмотрелся в зеркало, тут висело какое-то в прихожей, в пятнах старости и сколах. Ну и вид, меня и, правда, не узнать, такой тощий, что на лице глаза да нос, голова-то бритая… чистый урка.
– Ты на урку не похож, – сказала странная девушка, когда я предстал обновлённый и сказал об этом в смущении. – Взгляд у тебя нормального человека, голодного только. И… растерянного.
А вот
Когда мы сели есть, я не мог отвести взгляда от её лица, таким необычным, цепляющим оно мне казалось, я даже не мог понять, что именно в этом лице такого, что я не могу оторваться.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– На что тебе?
– Ну как… всё же.
– Таня меня зовут.
– А я – Роман, – сказал я, уплетая яичницу со скоростью света, горячей еды я не ел с прошлого года.
– Мне это всё равно, – сказала она, не поднимая глаз, но меня не задела её холодность: почему ей не должно быть всё равно? – Да не торопись ты, ешь спокойнее, вывернет…
Она почти не ела сама, а потом, глядя, как я доедаю, сказала:
– Тарелку свою вымой. Выпей чаю и снова ложись, поспи.
– Таня… – проговорил я, глядя на неё как на какую-то фею, я вымыл не только свою тарелку, но и сковородку и приборы, вытер стол, оглядев, всё ли я сделал.
Она подошла к раковине, намереваясь помыть и свою тарелку, но я взял у неё:
– Позволь?
– Да ладно, я сама.
– Ну, хоть как-то проявлю благодарность, – улыбнулся я, вытягивая тарелку из её рук.
Она не стала упорствовать, и, глядя, как я управлялся с посудой, сказала:
– Ну, вот что, чтобы без иллюзий, я помогу тебе ещё немного, коли уж… Словом, через час схожу за паспортом для тебя, если какие-то ещё есть документы, выброси. Если ты из армии сбежал и не убил никого, долго тебя искать никто не будет, на черта ты сдался, так что, поживёшь себе где-нибудь, а после сообщишь родным, где ты.
– Где же мне жить?
– Не задавай этих вопросов, какая мне разница? – сказала она и, пожав плечами, направилась в ванную.
– Ты спасла меня. Сама сказала, если уж… начала спасать. Куда я один?
– Мне не нужны спутники.
– Ну… я толковый, и… помочь могу кое в чём. Например, не дам обидеть каким-нибудь этим… хулиганам.
– Драться умеешь?
Я честно пожал плечами:
– Не знаю, никогда не дрался. Но сумел бы, наверное.
Она обернулась.
– Сожми-ка кулак.
Я сжал, показал ей. Она только вздохнула, махнув рукой на меня.
– Спать иди, РОман, – она сказала почему-то не РомАн, а РОман, с ударением на первый слог, странно, но так прозвучало не просто необычно, но намного более мужественно и даже как-то взросло, я впервые почувствовал себя так: взрослым. Я подумал, мне почти двадцать, я только сейчас кажусь себе взрослым, ей
Я лёг на диван, не раздеваясь, и не укрываясь, счастье было вытянуться в полный рост, за неделю спанья сидя, и тут же заснул.
Глава 6. Обаяние
Когда она разбудила меня, оказалось, что уже следующее утро. Пахло жареным мясом, даже курицей… Господи, похоже, я в раю.
Когда же я, умытый, и жаждущий явился на кухню, и сама Таня предстала передо мной в обновлённом виде: у неё теперь была бритая голова, ну то есть не совсем голая, а очень коротко остриженная, как моя, и притом белая…
– Ты что это? Под меня подделываешься?
– Будем считать так, – сказала она, положив мне в тарелку жареный окорочок с горошком, зеленью.
Я набросился на еду, умирая от счастья с каждым сочным и ароматным кусочком. Я съел бы в три раза больше, но Таня сказала мне, что спешить с этим не стоит. А потом села напротив, положила передо мной паспорт, я открыл его. Роман Павлович Стрельцов, 1974 года рождения, место рождения Кандалакша…
– Надо же, даже похож на меня.
– Цветные принтеры делают чудеса, – сказала Таня, которая теперь стала похожа на инопланетянку.
– Фото же чёрно-белое.
– Но снято с портрета, – и она показала небольшой портрет, сделанный гуашью, похоже, удивительного сходства со мной.
– Вот это да… откуда? Кто это нарисовал?! – восторженно задохнулся я.
– Не парься, – ответила Таня и подошла к плите с моим замечательным портретом и, включив конфорку, сунула его в огонь, он тут же схватился и, свернувшись в кривую трубочку, почернел, а через мгновение рассыпался.
Таня вышла и вернулась с небольшой пачкой долларов.
– Здесь тысяча без тех пятидесяти, которыми я так неудачно выкупила тебя у мента. Квартира оплачена на пять дней вперёд, хочешь дольше, вот телефон, позвонишь, тётка Зинаида Антонна, вопросов не задаёт, цена у неё божеская. Хочешь, оставайся в этом городе, хочешь, уезжай, только домой пока не показывайся, за родителями точно прослеживают, тут же тебя изловят. Устройся на работу и живи, а через несколько лет, родителям и объявишься, позвонишь или напишешь, – она сказала это всё ровным спокойным голосом. Потом вышла и принесла шапку, из тех, что купила мне вчера, к ней мастерски были пришиты волосы: чёлка, виски и сзади, полная иллюзия немного обросшей стрижки, получалось, она свои волосы пожертвовала мне для маскировки.
Я поднялся.
– Я не останусь один.
Она посмотрела на меня.
– РОман, я уже говорила, мне не нужны попутчики или защитники вроде тебя, одна морока. Если я, как ты говоришь, спасла тебя, то дальше отстань, я не хочу больше за тебя отвечать.
– Ничего не выйдет, – я надел шапку, сделанную ею для меня. – Теперь придётся, взялась за гуж, не говори, что не дюж.
– Дур-рак! Со мной опасно! – воскликнула Таня.
– Ну не опасней, чем без тебя.
Она смотрела на меня, покачала головой.