В тебе моя жизнь...
Шрифт:
— Это вы не понимаете, Катиш. Выслушайте сейчас меня, не как ненавистную вам bru [460] , а как совершенно стороннего человека, что видит, как вы пытаетесь погубить вашу судьбу, ваше будущее! — Марина встала с кресла и подошла к золовке, взяла ее ладони в свои руки, заглянула той в глаза. — Фон Шель — не пара вам, Катиш. И не потому, что он менее знатен, а его состояние не может сравниться даже с вашим приданым по размерам. Упомянутое вами имение было несколько раз перезаложено, его дела совершенно расстроены. Сам же он вовсе не имеет титула, личное дворянство было пожаловано
460
невестка (фр.)
— Нет, я не хочу верить вам! Это неправда! Вы лжете! — Катиш попыталась вырвать свои ладони из рук Марины, но та не пустила ее. — Вы даже не понимаете, каково это, когда ты никогда не сможешь быть с любимым человеком!
— О нет, — с горечью возразила ей Марина, и Катиш вдруг замерла на месте, глядя невестке в глаза. — Это-то я знаю, как никто иной!
Золовка неловко убрала руки из Марининых ладоней, и в этот раз та не стала ее удерживать. Катиш медленно развернулась и пошла к дверям, у которых задержалась на мгновение, тихо произнесла, вполоборота к невестке:
— Я всегда подозревала, что мой брат безразличен вам, потому и ненавидела вас всей душой. Его супругой должна была стать дочь наших соседей, вот кто любил его безгранично, — она немного помолчала и добавила. — Я не смирюсь, Марина Александровна. Вы ведь знаете сами — Воронины всегда добиваются того, чего хотят. И пусть я пожалею потом о своем поступке, но я получу то, что хочу. А хочу я быть с тем, кого вы считаете проходимцем и обманщиком. Он не такой. Мое сердце не чувствует обмана. Он любит меня, а я люблю его. И мы обязательно будем вместе. Я клянусь вам!
— Подождите, Катиш, послушайте…, — начала Марина, но та уже не слушала ее, быстро покинула кабинет невестки, унося с собой твердое решение добиться своего чего бы то ни стало, даже ценой отречения от собственной семьи и собственного имени.
Марина же осталась одна и всю ночь провела в раздумьях над словами золовки. Стоит ли ей рассказать Анатолю о том, что Катиш настроена так решительно стать супругой фон Шеля? Или утаить, скрыть от него их странный разговор нынче вечером? Но она в ссоре с супругом и пойти к нему для нее означало уступить первой, смириться с тем, что он способен пренебрегать ее чувствами и желаниями. Но с другой стороны, разве это не ее долг — усмирить свою гордыню, переступить через самое себя и преклониться перед супругом, которому приносила клятвы повиноваться беспрекословно?
Ее тяжкий выбор был сделан за нее. Когда за окном слегка стемнело, и в доме уже зажгли свечи, но до принятия первой пищи еще было время, к Марине поднялся лакей и сообщил, что барин просит спуститься ее в большую гостиную. Обрадованная, что Анатоль все же решил пойти ей навстречу, она быстро подчинилась, накинув на плечи узорчатую турецкую шаль, ибо на первом этаже особняка в эту зимнюю пору гулял легкий сквозняк, и Марина боялась простуды. По пути она столкнулась с нянькой, ведущую Леночку вниз по ступенькам, и узнала, что ту барин также позвал в большую гостиную, перед закрытыми дверьми которой они столкнулись и с Катиш. Таким образом, собралась вся семья, гадая, что за сюрприз был приготовлен им за этими затворенными дверьми.
—
По его знаку лакеи распахнули двери, и вся семья шагнула в комнату, а увидев то, что таилось до этого вечера от их глаз, зачарованно ахнули, а Леночка радостно заверещала и стала дергать ногами, показывая, чтобы ее отпустили на пол, желая подбежать и потрогать это чудо своими ладошками.
— Weihnachtsbaum [461] , — произнес Анатоль, довольно улыбаясь. Он был рад тому эффекту, что произвела эта высокая ель в центре комнаты, украшенная цветами, картонными фигурками, конфетами, бумажными фонариками и гирляндами. — Я решил перенять традицию Их Императорских Величеств на Рождество и поставить для нас свое собственное дерево Рождества.
— О Боже, Анатоль! Это чудесно! — выдохнула Марина, счастливо улыбаясь ему, и он спустил на пол дочь, которая тут же побежала к елке в сопровождении няньки и лакеев. А потом привлек к себе жену и крепко поцеловал ее в губы. Та сначала опешила от подобного напора, а потом сдалась и расслабилась в его руках.
461
Рождественское дерево (нем.)
— У меня для тебя есть подарок, милая, — улыбнулся Анатоль жене, а потом повернулся к Катиш, что еле сдерживалась ныне, чтобы не побежать к елке, как ее племянница, изо всех сил сохраняя достоинство юной женщины, которой не подобало сейчас прыгать от восторга и хлопать в ладоши, трогать это красивое дерево. — Катиш, прости меня. Я глубоко сожалею, что накричал на тебя, что ныне мы не ладим. Прошу, давай в этот вечер забудем все наши разногласия и обиды.
Катиш тут же бросилась ему на шею, и он крепко обнял ее, потом отстранил и поцеловал в лоб.
— Беги, милая. Уверен, тебе тоже хочется рассмотреть дерево.
— Да и я не откажусь, — рассмеялась Марина и взяла под руку супруга. Наконец-то у них наступает время семейного покоя и лада! Только вот… — Я должна тебе кое-что сказать. Насчет Катиш.
— Не сегодня, — тут же резко отрезал Анатоль, и Марина не стала с ним спорить.
За столом они оживленно беседовали, шутили и смеялись над Леночкой, что перемазалась по уши рождественской кутьей, забыв на время праздника свои разногласия и споры. Так же все вместе в приподнятом настроении уехали в церковь Аничкова дворца, богато украшенную цветами и еловыми ветками, где присутствовали на всенощном бдении в честь праздника.
Марина стояла под расписным куполом, с восторгом наблюдая великолепное убранство церкви, вторя словам архиерея. Все вокруг с трудом сдерживали улыбки, встречая миг прихода божественного младенца в этот мир ради спасения человечества. Она случайно встретилась взглядами с государем, что улыбнулся ей одними глазами в то время, как ни один мускул не дрогнул на его лице, а вот императрица, стоявшая подле него, не скрывала своей благоволящей улыбки, и Марина благодарственно склонилась в ответ. Их тоже ждало Божье благословение в следующем году — старшая дочь Николая I, великая княгиня Мария Николаевна, носила первенца.