В теле дрища в военной школе аристо 2

Борзов Андрей

Наконец в ментальном поле наступила зловещая тишина. Все офицеры псикорпуса синхронно встали, повернулись к дверям. Те раскрылись, пропуская величественно вышагивающего Бальтазара. Офицеры ударили по сердцам кулаком и склонили головы.

«Выйдите», — приказал он мысленно.

И все вышли, не смея даже колыхнуть ментальное пространство. Двери закрылись. Бальтазар встал напротив моего чуть запрокинутого пыточного стола, оглядел стоящих за моей спиной роботов, один из которых держал у моего горла нож, а другой приставил к виску ствол.

— Ну что, моя

будущая послушная зверюшка, — обратился ко мне Бальтазар.

— От зверюшки слышу.

— Ах, как невежливо, — Бальтазар погрозил мне пальцем. — Стоило бы тебя проучить, но раз у нас сложилась такая примечательная ситуация, и нам нужно быстрее получить информацию о клане Теней или предательстве Тумановых, я готов сделать уникальное предложение: ты можешь полностью добровольно пустить меня в разум и позволить себя перепрограммировать. Так ты останешься жив. Заодно я узнаю то, что мне надо.

— Да пошёл ты.

— Эх, Туманов, не понимаешь ты своего счастья! Многие, кто побывал здесь до тебя, с радостью ухватились бы за подобную возможность.

— Ты больной? Если я буду перепрограммирован, это буду уже не я.

— Но будешь жить, могу даже Светослава показать: был маньяк-маньяком, а сейчас образцовый воин империи. Уверен, тебе понравится.

— Креветка, вы здесь все такие неадекватные? — искренне уточнил я, вспомнив мысленные переговоры его подопечных.

— Кстати, креветки станут твоим любимым блюдом.

— Всё, я уже испуган, можем заканчивать.

— Нет, я ещё не объяснил тебе альтернативный вариант. — Бальтазар шагнул ближе, оказался практически на расстоянии вытянутой руки от моей шеи. — Второй вариант мне даже нравится больше: сначала мы сковырнём с тебя аурный щит, потом выдернем ногти, отрежем пальцы, руки и ноги.

— Я могу не чувствовать боли, ты, ненормальный.

— О, я просто уверен, что твоя нечувствительность к боли имеет предел. К тому же важен психологический фактор: не каждый может сохранить рассудок при виде собственного расчленения, а с тобой и вовсе весело, ты же регенерируешь, процедуру можно повторять снова и снова, пока ты окончательно не сломаешься, и тогда я перепишу твою личность. Итог один, просто в первом случае будет почти не больно, а во втором я соберу интересные статистические данные.

Я изобразил, что задумался. Потом хмыкнул:

— А как насчёт третьего варианта, в котором я сбегу отсюда?

Бальтазар откровенно рассмеялся. Кажется, у него даже слёзы проступили на глазах, или он просто изобразил, что вытер их:

— И как же ты собираешься сбежать, Туманов?

— Подойди ближе — расскажу.

— Хах, довольно глупая подначка. Неужели, — он обогнул мой стол и оказался на уровне моего локтя, — ты правда думаешь, что в таком положении можешь мне что-то сделать? Что вообще ты можешь сейчас сделать?

Он оказался совсем близко и уставился на меня своими пронзительными глазами. Это был ментальный удар, тряхнувший сознание, пронзивший мозг тысячами игл.

— Ты, щенок, — почти рычал Бальтазар, склоняясь ещё ниже, продавливая своей сокрушительной

ментальной силой.

В глазах поплыло.

«Подчинись! Подчинись!» — грохотал в мыслях его голос, а я так же мысленно посылал его снова и снова.

— Смотри мне в глаза! — рявкнул Бальтазар.

Не буду!

Я почти физически ощущал, как наши ментальные силы сталкиваются, раскачиваются. Бальтазар не отступал, обрушиваясь на моё сознание иглами, моё сознание становилось каменной стеной — лишь бы не допустить их, не ощущать эту ввинчивающуюся в череп боль.

— Подчинись! — были это слова или только мысли не понял, но рядом что-то стало дребезжать.

Я вдруг понял, что это меня потряхивает на стальной столешнице, а аурный щит прогибается под давлением дула и лезвия. Болезненный ожог разреза вернул сознанию удивительно кристальную ясность. Я усилил аурный щит, рванул вперёд и укусил Бальтазара за нос. Зубы внезапно пробили плоть, словно ментальный бой ослабил не только мой щит, но и щит Бальтазара. Я рванул кончик его носа зубами.

Бальтазар оглушительно заорал. Меня облило кровью, а он отступил, прикрывая рану. Я только сплюнул мерзкую кровь, как аурному щиту пришлось выдержать и выстрел, и удар лезвия по шее. Меня тряхнуло, силы откачало немеряно.

Счёт шёл на секунды.

— Ублюдок! — заорал Бальтазар.

Богомол замахивался лезвием, второй робот тоже сейчас выстрелит. Я вырастил шип из виска — чётко в дуло. И на шее два — создал рогатину для блокировки следующего удара.

Бабах! Роботы ударили одновременно, пока готовились к следующему удару, я вырастил шипы на руках, и, так же освобождая ноги, оттолкнул вверх дуло, а от лезвия увернулся, снова прикрываясь аурным щитом. Удары с такого близкого расстояния, общая ослабленность — у меня осталась только половина запаса, и Бальтазар уже выпрямлялся.

Я рывком перекатился за спину богомола и словил его грудью выстрел второго робота, проскочил под столом и всадил шип в брюхо, пробивая знакомые мне уязвимые места.

После чего выпрямился перед Бальтазаром.

«Не может быть! — трепетала паника в его мыслях. — Как он мог мне противостоять? Почему на него не действует ментальная магия? Это невозможно!»

Он снова уставился мне в глаза, но в этот раз ментальный удар не показался мне таким уж сокрушительным. И его отчаянный ментальный крик о помощи: «На помощь! Скорее!» — он был словно музыка, словно обещание моей победы.

Осклабившись, я прыгнул к нему, избивая шипастыми кулаками. Аурный щит Бальтазара проминался, позволяя шипам подбираться всё ближе к телу. Он был испуган. Похоже, никогда не оказывался в подобных ситуациях. Я должен был его убить, иначе он будет мстить до победного.

Знакомые офицеры вбежали в допросную.

«Угроза наивысшего уровня немедленно уничтожить его!» — мысленно проорал он.

И это его отвлекло: взгляд на помощников, надежда на их немедленную помощь, их паника: что происходит? как этот сбежал? почему господин Бальтазар его не победил? как такое возможно?