В тенетах смерти
Шрифт:
— Я уже поняла это, — сказала Хильда, продолжая дрожать.
Она с любопытством посмотрела на Калона и спросила:
— Неужели вы бы и в самом деле могли?…
Она не закончила фразы, и Калон рассмеялся:
— А вы в этом сомневались?
Хильда сжала его руку, глядя на него со страхом и восхищением.
— Вы сильный человек, — сказала она.
— Да… Чтобы вам было о чем вспомнить в старости.
Навстречу им шел Дмитрий:
— Кто это?
— Заложница, — коротко ответил
В машине Соболин уже начал терять терпение. Он нервничал и спрашивал себя, не лучше ли взять дело в свои руки. Увидев Калона, он успокоился. Тот объяснил кратко ему, чем объясняется присутствие Хильды. В машине Калон сказал:
— Едем в Берлин. Лейпцигерштрассе. Вы знаете, в каком это секторе?
— В русском, — ответил Соболин с довольной усмешкой.
«Жаль», — подумал Калон. Однако для дела это не имело значения.
Машина мягко тронулась. На первом же повороте Хильда прильнула к Калону…
Глава 16
Берлин. Узел затягивался, и неминуемо приближался час последнего раунда. Калон шел пешком по окутанному туманом городу. Они были в двух шагах от Бранденбургских Ворот, построенных в греческом стиле, по которым проходила граница между западным и восточным сектором.
Калон с грустью думал о том, что, если бы граница немного отодвинулась, Лейпцигерштрассе оказалась бы в западном секторе.
На пятки Калону наступал Дмитрий, еще более недоверчивый и подозрительный, чем обычно. Калон сказал ему, что это лишь еще одно звено, которое наконец должно вывести на главу таинственной организации. Тем не менее Соболин принял все меры предосторожности.
Соболин остался в своей квартире, где в качестве заложницы находилась также и Хильда.
Мужчины подходили к Лейпцигерштрассе.
— Совсем недалеко, — сказал Дмитрий с ухмылкой.
Своим толстым пальцем он указал на Потсдаммер Плац, откуда начинался западный сектор и свобода. Подойдя к дому, Калон сказал:
— Я, как было условлено поднимусь один.
— Хорошо, — ответил Дмитрий. — Я останусь на лестнице. — Хлопнув Калона по плечу, он добавил: — Если я тебе понадоблюсь, ты позовешь меня.
Он громко рассмеялся, как если бы сказал что-то остроумное или веселое. Калон быстро поднялся по лестнице и остановился перед дверью, на которой была прикреплена простая дощечка с именем: Айзенберг.
Он постучал.
За дверью послышались шаги, и она медленно открылась. Калон решил действовать резко. Он пнул дверь ногой и прижал к стене открывшего дверь мужчину. Закрыв дверь ногой, он нацелил на хозяина дуло своего пистолета:
— Вы один, герр Айзенберг?
— Да, но…
— Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, но я должен обезопасить себя. Я к вам в некотором роде от доктора Оттвайлера.
Айзенберг
— Проходите, прошу вас.
Айзенберг вошел в комнату, дверь которой оставалась открытой. Это был скромный кабинет, и Калон испытал разочарование. Это и есть штаб-квартира организации? Он предложил Айзенбергу сесть и, стоя сзади него, оглушил его прикладом по затылку.
Калон размышлял. Что-то тут не клеилось. Эта скромная квартира не соответствовала генеральному штабу гигантской организации.
Он вышел из кабинета, вернулся в коридор и приступил к обыску квартиры. В этом мещанском доме не было ничего подозрительного.
Калон вернулся в кабинет. Айзенберг лежал на полу и слегка постанывал. Калону казалось немыслимым, чтобы Оттвайлер посмеялся над ним таким образом, ведь речь шла о жизни его дочери.
Калон сел в кресло и стал терпеливо ждать, когда хозяин придет в чувство. На это ушло еще десять минут. Наконец, Айзенберг открыл глаза и с трудом поднялся, потирая затылок. Опершись руками о стол, он спросил:
— Вы не могли бы объяснить мне?
— Это как раз то, что я хотел спросить у вас.
Айзенберг покачал головой.
— Все это нелепо. Вы врываетесь ко мне с видом конспиратора, оглушаете меня, а потом от меня же ждете объяснений! Все это, по меньшей мере, странно.
— Не утомляйте себя, Айзенберг. Ваш адрес мне дал доктор Оттвайлер.
Айзенберг продолжал тереть свой затылок.
— Я не знаю никакого доктора Оттвайлера.
— А доктора Хорнбаха?
— Тоже нет.
— Как угодно, — вздохнул Калон. — Но я должен вас предупредить, что по вашему следу идут еще и русские. Только я могу вам помочь.
Айзенберг взорвался:
— Черт возьми! Я ничего не понимаю. Что, наконец, вам нужно? Можете звать хоть всех русских, если это доставит вам удовольствие!
Калон был в отчаянии, так как ему было очевидно, что Айзенберг говорит правду. Если бы он чего-то опасался, его реакция была бы совершенно другой. Он действительно не понимал, чего от него хотят.
Однако Оттвайлер тоже не мог солгать. Разгадка была где-то рядом, и она должна быть совсем простой. Оттвайлер сказал адрес, уточнил даже этаж. Он понял, что это касалось Хильды.
— Вы абсолютно уверены в том, что не знаете доктора Оттвайлера?
— Абсолютно.
— Тем хуже для вас.
Калон встал и направился к выходу. Подойдя к двери, он обернулся. Айзенберг даже не смотрел в его сторону.
Калон вернулся назад и спросил:
— У вас есть телефон?
Айзенберг указал на этажерку. Калон заказал Виттенберге. Затем назвал номер Оттвайлера, представился и сообщил: