В тени богов. Императоры в мировой истории
Шрифт:
Бесспорно, Александр был гением, который оказал огромное влияние на историю. Другой вопрос – был ли он хорошим наследственным монархом и строителем империи. Несомненно, большинство основателей империй и современных корпораций имеют склонности к мегаломании. Их, однако, нужно сдерживать, чтобы империя или компания смогла выжить. Создав гигантскую империю, Александр оставил после себя лишь горстку институтов и двух сыновей-младенцев. Разумеется, это привело к гражданской войне и распаду. Его сыновей, а также слабоумных брата и сестру через некоторое время убили, и его династия потеряла даже наследный трон в Македонии. Вскоре после его смерти Македония стала менее могущественной, чем была, когда он взошел на престол.
Сложно сказать, в какой степени в этом виноват Александр. Он понимал, что должен превратиться из “национального” македонского царя в императора огромной и многонациональной державы, составленной из владений Ахеменидов, и искал способы решить эту проблему. Как часто бывает, новая империя распалась в силу кризиса престолонаследия, который в этом случае возник из-за отсутствия у Александра взрослого сына-наследника. С одной стороны, Александра сложно винить в том,
Среди историков у Александра, как и почти у всех великих исторических личностей, есть и почитатели, и критики. Моя задача в том, чтобы проанализировать, как в его жизни и правлении отразились ключевые темы этой книги. Александр был и наследственным монархом, и харизматичным лидером. Он показал, какой опасной может быть такая комбинация. Его ранняя смерть и отсутствие взрослых наследников напоминают нам о неизбежной хрупкости наследственной монархии, которая не поддерживается сильными институтами и устоявшимися правилами престолонаследия. Жизнь Александра также показывает, каковы трения, возникающие между наследственной монархией и харизмой как источниками власти и принципами лидерства. Наследственный монарх должен присягать на верность чему-то большему, чем он сам, и обычно это династия или общество. Выживание государства крайне важно для благополучия общества, и им нельзя рисковать, как порой рискуют судьбой частных компаний, и уж тем более нельзя ставить его на кон ради стремления лидера стать героем. Греческая традиция почитания героев была “культом индивида, и герой всегда изображался один”. Аристотель считал, что Ахилла, мнимого предка Александра, который стал для него примером подражания, “сравнить… можно с одинокой пешкой на игральной доске”. Как отмечает один специалист по греческим героям, “ответственность, лежащая на управленце, плохо сочетается с индивидуализмом, которого ожидают от героя”. У более поздних правителей римского, христианского и мусульманского миров ни один из древних императоров не снискал большей славы и почета, чем Александр, но его влияние часто оказывалось порочным. На концептуальном уровне харизма и наследственная монархия неизбежно пребывают в конфликте. На более приземленном уровне человек, воспитанный на подступах к трону, и так рисковал поддасться мегаломании, и обманчивые примеры из легенд Гомера усугубляли ситуацию. Кроме того, в отличие от Александра, он вряд ли оказывался военным гением и получал в наследство лучшую армию в своем регионе12.
Глава IV
Римская императорская монархия
В этой книге я решил сосредоточиться на истории Римской империи с последних десятилетий I века до н. э. до 630-х годов н. э., то есть с момента установления монархии Августом до распространения ислама на Ближнем Востоке. Учитывая, какой теме посвящена книга, начать с первого императора вполне логично, тогда как вторая граница не столь очевидна. В конце концов, Западная Римская империя пала в 476 году. Здесь я иду по стопам великого бельгийского историка Анри Пирена, который уже очень давно высказал мнение, что именно пришествие ислама в VII веке действительно положило конец Древности1. После него единый прежде Средиземноморский мир со временем разделился на христианский север и мусульманский юг. Хотя это разделение – как идеологическое, так и геополитическое – никогда не было полным, оно по сей день остается ключевым рубежом в мировой истории. В сравнении с ним 476 год не имел особенной значимости. К тому времени геополитический и экономический центр Римской империи переместился из Италии в Константинополь, восточные провинции и Северную Африку. Они пребывали в составе (Восточной) Римской империи до распространения ислама. В период с 476 по 630 годы несложно было поверить, что настанет день, когда важнейшие провинции старой империи снова отвоюют ее западные территории, что в середине VI века частично удалось Юстиниану I.
Как и многие империи древнего Ближнего Востока, Римская империя была образована и изначально управлялась городом-государством главным образом в интересах населяющих его элит. К началу правления Августа она достигла огромных размеров и занимала 3,5 миллиона квадратных километров, простираясь от Британии до Красного моря и от Португалии до Армении. Эту территорию необходимо было контролировать в достаточной мере, чтобы взимать налоги и привлекать рекрутов для ее обороны. Римская империя была основана на аграрной экономике железного века. В экономическом отношении она не всегда превосходила своих потенциальных противников, но в тот период экономическое превосходство не обязательно обеспечивало военную мощь. В правление Августа примерно половина государственного бюджета расходовалась на содержание армии численностью 300 тысяч человек. К тому времени в нее входили профессиональные воины, служившие много лет, которые обладали большими компетенциями, чем их предшественники из армий бывшей республики, но и требовали больших трат. Типичная для республики армия, сформированная из итальянских солдат-резервистов, не могла патрулировать дальние рубежи империи. Около 300 тысяч солдат, какими бы профессионалами они ни были, едва хватало для защиты 27 тысяч километров границ. В эпоху Августа внешних угроз было немного. Когда при более поздних императорах их число стало расти, увеличилось и налоговое бремя.
Британия доставляла неудобства, поскольку быстро укрепить оборону этого региона было непросто, а следовательно, там приходилось постоянно содержать многочисленный римский гарнизон, наличие которого не оправдывалось размерами и стратегическим значением провинции, но главные театры военных действий находились на Рейне и верхнем Дунае в Европе и на Персидском фронте в Азии. Генеральные штабы этих фронтов располагались, соответственно, в Кельне и Антиохии. В ходе одного сезона военных кампаний силы подкрепления не могли перемещаться между ними. В случае неожиданного нападения резервные армии также
Римская империя всегда делилась на грекоязычный восток и латиноязычный запад, но это сглаживалось введением восточных элит в имперский сенаторский класс и тем, что старая римская аристократия сама испытывала большое влияние высокой греческой культуры, которая часто воспринималась как более важная, чем римская. После того как в 313 году император Константин принял христианство по Миланскому эдикту, вся империя в IV веке превратилась в государство, объединенное принадлежностью к религии спасения, зародившейся на Востоке. Возможно, в долгосрочной перспективе этнокультурные различия и раскололи Римскую империю, но изначально раскол на восточную и западную империи объяснялся геополитическими, а не этнокультурными и не религиозными факторами2.
Римская императорская монархия была во всех отношениях военной. Не все, но многие самые знаменитые и успешные императоры были талантливыми полководцами. Ничто не укрепляло легитимность правления больше, чем победа в войне, особенно во времена кризиса. Траян и Адриан в первой половине II века н. э. были первыми императорами, родившимися не в Италии, и оба прославились как полководцы. Именно их сокрушительные победы над врагами Рима наделили легитимностью Диоклетиана и его иллирийских военачальников, что позволило им спасти империю и реформировать систему управления в разгар экзистенциального кризиса в конце III века. На протяжении столетия после восшествия Диоклетиана на престол в 284 году н. э. Римом управляли императоры-воители. Но после 395 года монархи по большей части отказались от командования армиями на поле боя. Один историк поздней Римской империи отмечает, что когда “императоры перестали лично принимать участие в кампаниях и обосновались во дворцах, способность империи защищать северные рубежи и удерживать западные провинции существенно снизилась”3.
Это указывает на важнейшую дилемму, стоявшую перед империями в целом и перед Римской империей в частности. История империй – яркая иллюстрация опасностей, связанных с участием императоров в военных походах. Шансы на стабильность и долгосрочное выживание империй значительно увеличивались, если в них складывались институты и традиции, благодаря которым это становилось необязательным. Рим не справился с этим, и это, пожалуй, стало его главной слабостью. Латинским словом imperator в республиканский период называли победоносных полководцев. Большинство императоров и династий приходило к власти в результате гражданских войн и военных переворотов. Императорские гвардейцы, или преторианцы, так поднаторели в этой игре, что в английском языке “преторианцами” порой называют путчистов. В свете римской истории и слабой династической легитимности римской монархии любой талантливый полководец мог лелеять мечты о престоле – и любого могли заподозрить в этом даже при отсутствии подобных амбиций. Во многих случаях это приводило к политической нестабильности, стратегическим провалам и потере огромного количества ресурсов в ходе гражданской войны. В сравнении с другими великими империями римские императоры в среднем правили недолго. За первые 311 лет, в эпоху так называемого принципата – с начала правления Августа в 27 году до н. э. до конца кризиса Римской империи в 284 году н. э., – Рим повидал 53 императора. Примерно за такое же время (1710–2021) в Великобритании сменилось всего 12 монархов. Возможно, лучше провести сравнение с величайшим противником Рима, династией Сасанидов в Иране. Если не учитывать хаоса, который наблюдался в последнее десятилетие правления Сасанидов, то в период с 224 по 628 год н. э. – чуть более чем за 400 лет – на престоле успели побывать 30 монархов. Римская императорская монархия существовала почти 500 лет даже на Западе, поэтому абсурдно называть ее хрупкой. Приверженность элит идеалам империи вкупе с исключительными талантами многих правителей долгое время более чем компенсировали уязвимость, вызванную слабостью династического принципа.
Историки давно разделили историю римской монархии на два периода – принципат и доминат. Первый представлял собой систему правления, созданную Августом через четыре года после того, как в 31 году до н. э. он вышел победителем из гражданских войн, которые разразились после убийства его дяди и приемного отца Юлия Цезаря в 44 году до н. э. Август был суровым и искусным политиком, власть которого опиралась на победу в гражданской войне и сохранение контроля над римской армией. Победив врагов на поле боя, он взялся за легитимизацию и консолидацию своего режима. Он понял, что римские традиции и ценности элит сделают чистую военную диктатуру или абсолютную монархию непопулярной и уязвимой. В связи с этим, сохранив в своих руках основные элементы власти, он передал небольшую ее часть сенатской аристократии, которой при этом гораздо более щедро раздавал высшие посты и оказывал покровительство. Он также внимательно следил за тем, чтобы не задеть гордость и самолюбие благородных классов, и вел себя с сенатской аристократией так, словно был не монархом, а дружелюбно настроенным первым из граждан империи. Научившись на ошибках Юлия Цезаря, он категорически запретил официально провозглашать себя живым богом и отказался перенимать королевские манеры и носить королевские одеяния в самом Риме, но с готовностью принимал божественный статус от местных элит в восточной половине империи, а также закрытых культов, почитавших его по всей западной части империи и даже в Риме.