В тени красных жасминов

Мэтер Энн

Смотреть на мужчину рядом с ним было облегчением. Том Бриант был не так высок, как Пьер, более плотным, с каштановыми волосами и загорелым широким лицом. Он улыбнулся Ребекке, не подозревая ни об одном из подводных течений здесь сегодня, и ее взгляд был прикован к его глазам.

— Хорошо, отец, — сказал Пол, выводя вперед Ребекку и небрежно положив ей руку на плечо. — Ты помнишь Ребекку Линдсей, не так ли?

Теперь Ребекка вынуждена была взглянуть на Пьера, и она была шокирована жестокостью в его лице.

— Да, — сказал он наконец, и его акцент был так же привлекателен,

как и всегда. — Я помню сиделку Адель.

Ребекка позволила ему пожать ей руку, но быстро убрала ее. Для нее касаться его было так горько и сладко, как, возможно, и для него. Она судорожно начала что-то говорить, говоря все, что первым приходило на ум.

— Но, Пол, твоя фамилия — Виктор, а не Сент-Клер.

— Моего сына зовут Пол Виктор Сент-Клер, — холодно произнес Пьер. — Когда он поступил на работу в госпиталь, это много обсуждалось и было сокращено.

— О, я понимаю, — Ребекка вздрогнула от мрачности в глазах Пьера.

Но Пол, похоже, ничего такого не замечал, он повернулся к другому мужчине и сказал:

— Ребекка, разреши мне представить тебе Тома Брианта, правую руку моего отца. Том, это — Ребекка Линдсей. Она тоже работает в госпитале, но раньше была сиделкой Адель. Она познакомилась с моим отцом, когда он был на Фиджи.

Том Бриант снял напряжение. Он тепло пожал ее руку, вложив ее тоненькие пальчики в свои большие, и шутливо это прокомментировал. Ребекка охотно ответила на его юмор, чтобы хоть как-то избежать пронизывающего рассматривания Пьера. Они еще немного поговорили о ее работе в Сент-Бартоломью, и затем Пьер сказал:

— Я полагаю, мы могли бы перейти в библиотеку. Там мы могли бы выпить.

— Я как раз хотел показать Ребекке имение, — сказал Пол.

— Уже почти стемнело, — коротко заметил Пьер. — Я думаю, что вам следует отложить это до утра.

Пол взглянул на Ребекку.

— Мы могли бы… — пробормотал он.

Ребекка сжала кулаки.

— Ты забываешь, Пол, что нас здесь утром не будет.

Пьер внимательно посмотрел на нее.

— Конечно, мой сын пригласил вас на выходные? Кроме того, сгущается туман. Было бы неразумно пытаться на ночь глядя поехать назад в Лондон.

Губы Ребекки застыли, и она без слов посмотрела на Пола.

— Ты не можешь обвинять меня, что погода испортилась, милая, — невинным тоном заметил он, разведя руками.

Ребекка мяла свои перчатки.

— Но я не готова, — запротестовала она. — Мы, конечно, можем вернуться в город?

Пол выглядел раздраженным.

— Почему? Здесь полно комнат.

— Пол, до нашего приезда…

— Я думаю, что мы могли бы считать этот вопрос закрытым, — неожиданно сказал Пьер решительным тоном. — Вы не можете уехать сегодня вечером, поэтому вам просто придется это принять. А теперь пойдем выпьем?

Ребекка сердито сжала губы. Было довольно плохо, что Пол решил все делать по-своему, не понимая достаточно ясно, что Пьер Сент-Клер считал ее поведение просто детским. И ей ничего не оставалось делать. Она была близка к тому, чтобы закатить истерику, и в молчаливом негодовании она разрешила Полу взять ее за руку и провести через холл в библиотеку.

Пьер Сент-Клер открыл дверь,

и, чтобы войти в комнату, ей пришлось пройти мимо него. Во время этого она сильно ощущала его близость, и, несмотря на гнев, в ногах была некоторая слабость. Затем она намеренно направила свое внимание на окружающие ее предметы, находя, что комната, уставленная книгами, оказалась именно такой, какой в ее представлении и должна быть библиотека. Из комнаты был вид на усыпанный гравием внешний двор здания, и она располагалась в передней части здания. На окнах были тяжелые шторы из темно-зеленого бархата, как и обтянутые кресла, которые стояли по всей комнате. Тут же, в камине, шипели горящие дрова, раскидывая на стены прыгающие тени. Пьер включил высокие лампы, которые лишь частично скрасили эту иллюзию, и Ребекка подумала, как она бы это оценила, если бы не было мешающего напряжения, которое портило все удовольствие.

Пол усадил ее около огня и присоединился к отцу, который стоял у шкафа в стене, содержащего разнообразный ассортимент спиртных напитков. Ребекка смотрела на них вместе, замечая сходство между ними, чего до этого момента у нее не возникало. Они не выглядели похожими внешне или по телосложению, но хотя глаза Пола были голубыми, а у его отца очень темными, они были той же формы, с такими же длинными ресницами. Он двигался, как и его отец, без усилий, и волосы его росли точно так же. У них обоих были длинные пальцы на руках, и теперь, когда она знала, что это были отец и сын, она заметила сходство в манерах, некую фамильярность, почти ленивое отношение.

— Чего бы ты хотела, Ребекка? — спросил Пол, изучая содержимое шкафа. — Виски, джин, водка? Или, может быть, мартини?

— Неплохо было бы мартини, — машинально согласилась Ребекка.

И Пол налил вермут и передал ей. Они с Томом Бриантом оба выбрали виски, и в это время Ребекка заметила, что Пьер щедро налил себе большую порцию бренди. Она вспомнила, что он однажды сказал на Фиджи в доме Адель, когда выбрал бренди, и ей с некоторым волнением стало интересно, было ли нарушено его равновесие сегодня днем.

Том сел около нее и сказал:

— Что вы думаете о Сан-Суси, мисс Линдсей?

Ребекка была рада, что ее руки были заняты рюмкой, что отвлекло ее внимание.

— Это… это сильно впечатляет, — неловко сказала она. — Пол не предупредил меня. Я боюсь… я представляла себе что-то менее зрелищное.

Том улыбнулся и наклонился вперед, отпив виски.

— Да, я думаю, как и вы. В конце концов, очень мало подобных мест еще находится в частной собственности. Большинство попало в руки Национального треста.

Пьер подошел поближе к огню и стал спиной к пламени.

— Я решил продать дом, Том, — сказал он достаточно резко.

Том удивленно поднял глаза.

— Да? Хорошо, ты уже достаточно долго говорил об этом.

Пьер пожал плечами.

— Это дорогой белый слон, — сказал он. — Кроме того, как ты знаешь, это место меня никогда особенно не волновало.

Пол взглянул на Ребекку.

— Моя мать выбрала Сан-Суси, — сказал он. — Когда она была жива, то всегда устраивала здесь праздники. Она любила развлечения, правда, отец?