В тени красных жасминов

Мэтер Энн

Пьер Сент-Клер стоял склонив голову, его лицо было темным и серьезным.

— Бонжур, мадемуазель, — вкрадчиво произнес он.

— Доброе утро. — Ребекке удалось слегка улыбнуться, и она довольно резко поставила сосуд на прилавок.

Его глаза скользнули по прилавку, и он сказал:

— Вы собираетесь это купить?

Ребекка отрицательно покачала головой.

— Нет, не думаю, я… стеклянные сосуды привлекли мое внимание.

— Они для этого и предназначены. Вы знаете, что фиджийцы обычно использовали это масло для умащения тела?

Оно высоко ценилось в этом качестве. А в наши дни — меньше.

Ребекка сказала:

— Мне нравится его аромат.

Он поднял свои темные брови и затем вопросительно взглянул на владельца прилавка.

— Эта жидкость, — сказал он по-французски, сколько?

Ребекка с неловкостью рассматривала его, а затем прежде чем он успел что-нибудь сказать, быстро вышла. У нее было отчетливое чувство, что он намеревался купить масло для нее, а ей этого не хотелось.

От тревоги у нее мурашки бегали по спине. Она быстро шла к краю рынка и, подождав, пока дорога не освободится, быстро перешла ее. Шум автомобильного движения после тишины виллы был оглушающим. И вид и звуки города требовали привычки. То же относилось и к запаху сушеных ядер кокосовых орехов, который густо расстилался над гаванью в жаркие влажные дни.

Она оставила припаркованную машину на соседней улице. Она знала эту часть города достаточно хорошо и не боялась за свою безопасность среди этих больших, дружески настроенных людей. Время от времени она обменивалась приветствиями с каким-нибудь владельцем магазина, который сидел на солнышке со скрещенными ногами у входа в свой магазин. Многие из их владельцев были индусы, и можно было наблюдать большое разнообразие костюмов, от сулус до половины голени, которые одинаково носили мужчины и женщины, до экзотически драпированного сари, которое, казалось, могло усилить обаяние любой женщины, независимо от национальности. В это время года Сува была переполнена туристами, а то, что привлекало туристов, приносило доход. Ребекка улыбнулась своим мыслям, когда окружающее ее временно отгоняло беспокоящие мысли о Пьере Сент-Клере, и она подумала, насколько она счастлива, живя в таком раю.

Добравшись до автомобиля, она нагнулась, чтобы открыть его, а затем выпрямилась, обнаружив позади себя того, от которого спасалась. Сдерживая свое раздражение, она сказала довольно твердым тихим голосом:

— Вы меня преследуете?

— Да, — сказал он почти небрежно и облокотился, положив руки на капот машины.

Сегодня на нем были темно-синие шорты, которые привлекали внимание к его коричневым мускулистым длинным ногам, и кремовая шелковая сорочка, расстегнутая почти до талии. Он выглядел несколько мрачноватым и чужим, но бесконечно привлекательным. Его густые темные волосы были приглажены, длинные бачки затемняли скулы, в то время как темные глаза изучающе следили за ней с загадочным высокомерием.

Ребекка, осознавая официальность своей униформы, была рада тому, что в нее одета. Это хоть как-то добавляет ей хладнокровия, которое, похоже,

обычно покидало ее, когда он был рядом. Почему он все время так ее беспокоит? Почему он так смеется над ней? Или она была для него новой забавой — для мужчины, пресыщенного женщинами своего собственного круга? Какими бы причины ни были, это для нее означало только опасность. Она повернулась к нему и сказала:

— Но почему вы меня преследуете, мсье Сент-Клер?

Он безразлично пожал плечами.

— Чтобы отдать вам вот это, — сказал он, предлагая ей что-то, завернутое в яркую бумагу.

Ребекка не взяла его, положила свою сумку для покупок в машину и заложила руки за спину.

— Спасибо, но от вас мне ничего не надо, — резко заявила она. — Теперь, если вы позволите…

Пьер Сент-Клер холодно рассматривал ее.

— Как вы думаете, что в пакете? — спросил он.

Ребекка покраснела.

— Не знаю, что и сказать.

— Вы думаете, что это флакон с маслом сандалового дерева, не так ли?

Ребекка чувствовала себя ужасно.

— Ну, хорошо. Что, если так?

Он повертел в руках пакет.

— А что, если я скажу, что вы кое-что уронили на рынке, — что-то, что я нашел и обернул в эту красочную бумагу?

Взгляд Ребекки сразу же переместился на ее сумку для покупок. Не проверив содержимое, она не могла быть уверена, что у нее там было все, что она купила. Сжав на мгновение губы, она сказала:

— Я уверена, что ничего не теряла, мсье.

Она провела рукой по волосам, проверяя нервными пальцами прическу.

— Я думаю, что вы намеренно изводите меня по каким-то своим особым причинам.

Он поднял свои темные брови и ловким движением позволил пакету развернуться в руках, так, что тюбик с порошком талька упал в его ладонь, освободившись от обертки. Ребекка смотрела на порошок талька неверящими глазами. Это был ароматизированный тальк, который она купила для Адель.

Ребекка тяжело сглотнула, а потом сказала:

— Это мой!

— Как скажете, — непринужденно заметил он.

Ребекка глубоко вздохнула.

— Я не могла уронить его, не услышав звук падения.

— Что? В шуме рынка?

Ребекка вздохнула.

— Я не уверена. — Она провела языком по верхней губе. — Возможно, вы взяли это из моей сумки.

Он раздраженно покачал головой.

— Что я такого сделал, что у вас обо мне столь низкое мнение? — спросил он. — Что наговорила вам моя непредсказуемая свояченица?

Ребекка шире открыла дверь автомобиля.

— Она ничего не сказала мне, мсье. А теперь, если вы позволите…

— А порошок талька разве вам не нужен, мадемуазель?

— О да, я думаю. — Ребекка почти вырвала тюбик из его рук и бросила его в заднюю часть салона к остальным покупкам. — Теперь мне пора ехать. Адель… я хотела сказать, мисс Сент-Клауд… будет волноваться, почему меня нет так долго.

Он небрежно повел плечами.

— Очень хорошо, мадемуазель. Если вы настаиваете.