В тени над затмением

Зайцев Артем

— Спасибо за заботу, — мягко произнёс терраформатор.

— Да знаю я. Что вы заладили. У меня пятьсот километров свободного хода. Я помню, что полторы тысячи километров — предел. Я всё контролирую.

— Надеюсь, — Бао всё никак не успокаивался.

— Постойте, — теперь уже голос Павила насытил эфир. — Смотрите! Изменение!

— Где? — глаза Аманды бегали по интерфейсу, пытаясь уловить суть сказанного.

— Скорости!

— Да, — подтвердил Тайлер. — Я вижу.

— Объект…замедляется?! — не веря тому, что он видел, проговорил Павил.

— Чёрт, действительно. Ну и дела.

— Я знала! — радостно, справляясь с сердцебиением, сказала Аманда. — Я знала! Он ждал нас.

— Спокойней, Аманда, — голос Леклерка был всё таким

же холодным и безучастным. — Я хочу, чтобы вы не пытались подходить ближе сорока метров к орбите объекта. И будьте готовы ко всему.

— Замётано, — подтвердил Тайлер. — Моя рука будет лежать на системе управления.

«Ты такой внимательный» хотела сказать Аманда. Точнее, сказала бы раньше. Но сейчас, когда её сердце делало добрый десяток лишних ударов сердца в минуту, а нетерпение проедало её кожу, едкие слова улетучились восвояси, растворившись где-то здесь, между потоками водородных бурь. Она лишь молча моргала ресницами, отслеживая изменённую траекторию «коробки с крыльями». Орбита оставалась прежней, но теперь её оборот растягивался соответствующе новой скорости. А она убывала. Двести сорок тысяч километров в час сменились двести тридцатью семью тысячами и продолжали падать.

— Сколько? — она едва выговорила, проглотив слюну. В горле становилось сухо.

— Что? — непонимающе переспросил Тайлер.

— Сколько у нас времени теперь?

— Не знаю. Может час. Теперь. Смотря, как будет уменьшаться его скорость. Может он и вовсе остановится?

— Я наблюдаю энергетический поток, следующий вектором в противоположную сторону от его…крыльев? — Павил то бубнил себе под нос, то говорил весь внятно. — Он отражает от себя протоны. Точнее, его паруса заработали с усиленной мощностью.

— Да уж, — высказался Бао. — С такой, что хоть визуально следи. Камил был прав.

— Всё-таки, — согласился Тайлер.

— Картинку! Дайте картинку! — вскрикнула Аманда.

— Так. Держи.

Пропускному сигналу явно было тесно здесь, в низком радиационном полюсе, пронизывающим пространство между атмосферой и кольцом D. Изображение то распадалось, то собиралось вновь, транслируемое через сто тысяч километров из программы Андана. В какой-то момент Аманда даже представила себе тонкую радужную нить, состоящую из множества мерцающих пикселей, тянущейся от точки a к точке b, коей была Эверика. Как игрушка ребёнка, сделанная вручную из двух банок, в днище которых просунута верёвка, имитирующая старинный, кабельный телефон. Андан говорил в один конец, а Аманда, находясь на другом, принимала слабый сигнал. Максимально увеличенное изображение показывало крошечный объект, уже не такой неуловимый. Его крылья блестели, но стоило переключить режим наблюдения, как протонные вихри, ударяющиеся об материал крыльев, отскакивали рассеивающимися, серебристыми конусами. Каждый из невидимой субчастицы передавал свой импульс дальше, собираясь со своими братьями в миниатюрную экспозицию электромагнитного пояса. Конечно, это увеличивало общий фон, окружавший Ками, но кого теперь это волновало? За «коробкой с крыльями» протянулась собственный хвост улетучивающихся высокозаряженных частиц. Но давление, идущие спереди, продолжало замедлять объект.

Красота. Как бабочка, осевшая на руке во время раннего заката. Моменты, ради которых хочется жить. Аманда перевела дыхание, расслабляясь внутри сковывающих её зажимах. Над ней — лишь темнота, ночная бездна, самой высшей точкой которой являлось звезда, центр солнечной системы, чья сила тянулась до облака Оорта. Под ней — второй по массе газовый гигант планетарной системы. А за ней — «коробка с крыльями», идущая на рандеву. Она посмотрела на таймер. Лишних десять минут канули в небытие с того момента, как ей передали изображение. В эфире продолжали что-то говорить, но Аманда почти и не слушала. Она думала. Возможно, это шанс всей её жизни, дарованный тем самым одним процентом хаоса. Какая разница, что говорит математическая модель со всеми её динамическими системами и аттракторами. Жизни и

есть динамическая система, где аттрактором выступает та самая черта, которую каждый человек пересекает раз за разом. Упущенный момент, который бы хотелось вернуть, но уже невозможно. Кто-то сожалеет, кто-то смиряется. В каком-то смысле, это — упрощённая модель инферно Ефремова. В понимании Аманды. Есть только сейчас. И только мечты маячат в периферии неизвестного будущего. Через час…нет, уже минут сорок, если верить новым расчётам, у неё появится возможность. Но решится ли она сделать то, что задумала? Почему она вообще решила, что права? Что не ошибается? К чёрту всё. Зачем тогда жить? Чтобы вспоминать об упущенных моментах, возможно, самого важного?

— Тайлер, возьми управление пока на себя, — произнесла она в эфире.

— Окей, подруга. Будет сделано, — на интерфейсе появилась передача контроля. — А ты что пока будешь делать?

— Отдохну. Что ещё? — она легко ухмыльнулась.

Правая рука легла на поручень перегрузочного зажима, вмонтированного в поверхность Эверики. Она медленно, с присущей аккуратностью, какую она могла проявить в такой важный для неё момент, сбивающий ритм, начала крутить шестерёнку вкрученного вентиля зажима. Без лишнего звука он поддался. Проведя рукой по поручню, Аманда добралась до противоположной стороны, где проделала тоже самое. Теперь в области груди ощущалось более свободно. Зажим вышел из разъёмов, но остался возле Аманды, удерживаемый конструкцией. На всю операцию, выполняемую лишь в рамках не совсем удобного ускорения, идущего на упад, у Аманды ушло семь минут. Примерно такого же характера зажим фиксировали её ноги, но до него требовалось дотянуться. Она оставила его на потом.

— Что ты делаешь? — проговорил Тайлер. Его голос звучал слишком идеально для эфира. — Не бойся, я отключил нас от конференции на какое-то время. Здесь только мы с тобой.

— Думаю, ты уже догадался.

— Знаешь, у тебя весьма хороший аппарат. Эверика. Что это значит?

— Даже если бы я хотела рассказать, ты бы не понял.

— У Эверики отличные сканеры. И я вижу какое-то передвижение над собой. Но не хочу думать, что это то, о чём я подумал.

— Я просто… — Аманда вдохнула воздуха. В скафандре он казался таким приторным, лишённый естественных природных запахов. — …просто не могу упустить такую возможность.

— Не боишься, что ошибаешься?

— Я тоже думала об этом. Если честно, то не хотелось бы ошибиться. Но, почему-то, думаю, что всё будет в порядке.

— Интуиция?

— Не думаю, что смогу объяснить и это, — она улыбнулась сама себе, потянув за резиновые ремни, обволакивающие скафандр. — Я это знала. С самого начала. Вернее, конечно, я не могла знать. Но мне казалось, что мы добьёмся своего. Конечно, основная работа лежала на плечах Павила и Камила. Ты уж извини.

— Да ничего. Тоже так думаю. Но только периодически.

Аманда легко рассмеялась. Кольца Сатурна аркой выстроились на небосводе, неизбежно освещённые солнцем. Как натянутые струны в руках Бога.

— А я всего лишь делала контент для инфополюса. Да помогала с постройкой той штуки.

— Космического фонтана, — напомнил Тайлер. — Да и Камила вытащила. Плюс в карму. Думается мне, что ты теперь звезда на Земле.

— Возможно. Но это не важно, — ремни крестом налегали на неё, удерживая внутри конструкции. Она потянула один из концов, вынимая его из засова. — Точнее, было не важно. А теперь — теперь важно.

— Уже включила камеру?

— Я её и не выключала. И теперь я чувствую должником всех тех бедолаг, что смотрели за моей жизнью на Андане.

— Думаю, они будут завидовать до конца своих дней.

— Или повторят наш путь.

— Нет. Такое невозможно повторить, — голос Тайлера стал совсем мягким. — Я думал, что это будет миссия на несколько недель. А затем я вернусь на Венеру. Теперь же я не знаю, чего действительно хочу. Та жизнь кажется мне прошедшим этапом, к которому уже невозможно вернуться. Кажется, я потерял всякий интерес к ней.